У меня на руках были сильные козыри, с помощью которых я собиралась заставить Банащака навсегда исчезнуть из нашей жизни. Если у него в голове есть хотя бы полторы извилины, он должен принять мои условия.
Я ужом извертелась, стараясь не посвящать Конрада в печальную историю моей мамы. Какое-то время он вообще не знал, откуда я прихожу и куда возвращаюсь после наших встреч.
В те дни меня то и дело подводили нервы, я вздрагивала от каждого громкого звука. Дошло до того, что меня охватывала паника, когда я оставалась одна в собственном» доме.
Как-то вечером я не выдержала. Анеля уехала к сестре, мама была в клинике, а к Омеровичу заявился Банащак, чего он раньше никогда не делал. У меня уже не оставалось сил сражаться в одиночку, и, махнув на все рукой, я позвонила Конраду. Он тут же примчался и помог мне справиться с этой гнидой Омеровичем. Мы вместе провели этот вечер, как и последующие дни.
И позже, когда все рухнуло и случилось несчастье, он не отходил от меня ни на шаг. Если я и не сотворила с собой непоправимой глупости, то только благодаря Конраду. Он всегда был рядом. Может быть, это я – корень всех зол? Кто ответит на этот вопрос? У меня нет ответа. Я только знаю, что ускорила ход событий.
После неудачных попыток Михала Винярского я не оставила мысли добраться до комода Омеровича. Когда моя разбитая голова окончательно зажила, я попробовала использовать свое знакомство с ворами из Вилянова.
Предлог был отличный: вернуть одолженное барахло, забрать свой свитерок (Анеля уже начала ворчать и выпытывать, куда он подевался) и поблагодарить за заботу и помощь.
Моя детская физиономия раздражала меня все больше, и, чтобы скрыть этот недостаток своей внешности, я пристрастилась к косметике и высоким прическам. Разумеется, к макияжу я прибегала только в те дни, когда встречалась с Конрадом или отправлялась «гулять».
Дома щеголять с боевой раскраской я опасалась: мама наверняка встала бы на дыбы. Мол, сначала получи аттестат, а потом вытворяй что хочешь. Господи, сколько же радостей свалится на меня после получения этого треклятого аттестата! А Анеля? Да она бы точно грохнулась в обморок, а потом нудела до второго пришествия. В последнее время Анеля вообще стала невыносимой. Нахально копалась в моих вещах, подслушивала под дверями и подвергала допросам с пристрастием моих приятелей. Пришлось припрятать косметику в пустой котельной возле дома, оставшейся еще от тех времен, когда у нас не было центрального отопления. Там я и штукатурила свою глупую физиономию.
К дому своих благодетелей я подкатила на такси и с ужасом поняла, что мой капитал от продажи часиков в Щецине почти истаял. Естественно, я давно уже стала скупа, как Гарпагон, но в этом случае нельзя было экономить. Мои знакомые жили на той самой узенькой улочке, где бандиты разливали краденый спирт, и я тряслась от ужаса.
Дома я застала только старика и была очень довольна, что нет его вредноватой бабы. Старикан показался мне вполне симпатичным, да и вообще такие дела лучше решать с глазу на глаз.
Сначала он меня не узнал. Еще бы! Я совсем не походила на ту изгвазданную в тине утопленницу. Только когда я вернула ему тряпки и спросила про свой свитер, он оживился и без колебаний отдал мне одежку.
При виде подарков – блока сигарет и бутылки коньяка – старик окончательно растаял.
– Тебя не узнать! – повторил он несколько раз, внимательно оглядев меня с головы до ног. – Как твои дела, дочка?
– Фарт держится, не скажу худого слова, – похвасталась я. – Надыбала тут одну такую хавиру… но мне нужны ключики!
– Заказать хочешь? – сообразил старикан. – Может, у меня кто и есть, потому что я сам не работаю. Рювматизьм! – Он потер костистые скрюченные пальцы.
– Мне нужны только ключи.
Он внимательно вглядывался в меня, а я боролась с искушением навести его на квартиру Банащака.
Безумная Заславская, остановись! Что тебе с этого будет? Ты же ничего не узнаешь, просто одни воры обчистят другого и поделят добычу.
Нет, совершенно дурацкая идея.
– Две сотенки, – прервал размышления мой благодетель.
Я не торгуясь отсчитала ему деньги и была очень разочарована, потому что вместо ожидаемого комплекта ключей получила адрес какого-то типа на Бродне. Надо было сослаться на некоего Паука. Этот пароль вместе с адресом мой спаситель из Вилянова и оценил в двести злотых.
– Какой замок? С защелкой, без защелки, специальный? – допытывался приятель Паука.
– А черт его маму знает, подделка под антиквариат, – буркнула я.
– Так мне-то откуда знать? Может, на него шперц нужен, а не то фомка или отмычки…
Решено! Куплю отмычки. Само название вселяло надежду на успех. В случае чего всегда смогу обменять на этот, как его? Шперц.
– Давай два куска. – Он протянул мне связку железяк: двенадцать штуковин на длинных стержнях. Поэма!
Я с любопытством разглядывала отмычки – впервые в жизни держала в руках столь необычную вещь. Оказывается, у взломщиков тоже есть накладные расходы! Взвесив связку на ладони, мысленно подсчитала свои финансы. Универсальный комплект, просто игрушка, но цена! Надо поторговаться!
– Ювелирная работа, такого нигде не достанешь! – Продавец продемонстрировал мне преимущества своих изделий, а я жадно слушала: вот это лекция так лекция!
– Один кусок – и возьму!
– Тут не рынок, цены твердые! – обиделся он.
При себе у меня не было такой суммы. Вообще-то весь мой капитал составлял чуть более трех тысяч. Что ж, не судьба обзавестись этим сокровищем.
– А ты чего, совсем по нулям? – Я кивнула. – А сколько у тебя есть?
– Шесть сотен, – грустно вздохнула я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78