Я ваш должник. Прошу вас, доверьтесь мне и наберитесь терпения. Все очень серьезно, речь идет о финансовых претензиях, которые предъявляет мне моя жена. И сейчас она перешла к недозволенным приемам. Мне нужно несколько дней, чтобы все выяснить.
Я молчал, все еще не веря ему. С какой стати жена Станнингтона, с которой я никогда не встречался, вдруг натравила на меня гангстера, загримированного под доверенного своего мужа?
В какой-то степени мои сомнения были верны. Я и в самом деле оказался втянут в эту историю почти случайно. Охота велась за другим человеком, я же просто оказался на дороге. Но тогда я этого не знал.
– Я свяжусь с вами, как только окажусь в Варшаве, – пообещал Станнингтон.
И вот он сдержал свое слово.
– Сердце у него разорвалось, – разрыдался Стив после того, как врачи испробовали все свои ухищрения.
Разорвалось. Почти буквально. В течение двух часов старик перенес два инфаркта. Один он вынес, второго не выдержал. Посылая за мной Стива, Станнингтон уже чувствовал себя очень скверно.
– Со мной все в порядке, ничего страшного, – заверил он Стива.
Рана действительно была поверхностной, но опасность исходила совсем с другой стороны. Стив не мог об этом знать. К тому же верный слуга привык беспрекословно исполнять все поручения, непрошеных советов не давал, поэтому поспешил за адвокатом, поскольку Станнингтон потребовал законника, а не врача.
– Ключи от вот этого сундучка. – Стив подал мне стальную шкатулку, обтянутую крокодиловой кожей и похожую на дорожный несессер.
Я осторожно откинул крышку. Сверху лежал листок.
«Мистер Оскерко, если я не выживу…»
Буквы шатаются, как пьяные, сегодняшнее число и час. Станнингтон написал это после отъезда Стива.
Меньше всего на свете я ожидал оказаться душеприказчиком американского миллионера. Взглянул на Стива.
– Вы давно тут?
– Да уж с неделю, – всхлипнул тот.
Значит, Станнингтон солгал. Они вылетели в Польшу сразу же после моего звонка.
– Что тут произошло, Стив?
– Лихие люди панича порешить хотели.
– Где Этер?
– Дома.
– Стив, прекрати прятаться за своим убогим польским! Говори по-английски! Где именно сейчас Этер – здесь, на Стегнах или в Калифорнии?
После происшествия в Ориле я так и не повидал Этера, но особо не задумывался над этим. После отпуска накопилось множество дел.
– Зарылся в нору с какой-нибудь девчонкой, – решил Бей, попытавшись несколько раз дозвониться до друга.
Отвечала всякий раз незнакомая девушка и, не утруждая себя объяснениями, куда делся Этер, тут же бросала трубку. Ну, нет у младшего Станнингтона времени на друзей!
– Стив, кто отвечал на звонки в доме Этера?
– Панна. Если звонили шапочные знакомые, старик брал трубку и притворялся сыном. А хороших знакомых панна отшивала.
– Где эта панна?
– Вам о ней знать нечего, а своего пацаненка старик в Штаты выманил. Понял он, что жена у него вконец обезумела. Как сына потеряла, так совсем спятила. Решила отомстить. И мистер Станнингтон страшно перепугался за Этера. Вот и заставил его уехать в Америку, мол, надо разобраться с делами фирмы.
Ну да! Неандертальцы привезли меня в Ориль сразу же после отъезда Этера. По делам своего консорциума он улетел в Нью-Йорк.
А там его встретил Станнингтон-старший.
– Ты снова меня выслеживаешь! Все еще хочешь прожить и мою жизнь? – взорвался Этер.
– Я нашел твою мать, Этер.
– Уну Сэлливан, манекенщицу Тиффани? – Этер не забыл отцовской лжи.
– Ядвигу Суражинскую. Через несколько дней состоится аукцион ее работ у Гермеса. Она художница.
– Ты забыл добавить: «польская дворянка».
– Я не отрицаю, мне льстит, что мать моего сына оказалась незаурядной и сильной женщиной.
– Поздно же ты надумал рассказать мне правду.
– Я не мог решиться. Это очень трудное признание. Я подло поступил с твоей матерью.
– Ты заплатил ей за меня?
– Нет. Отобрал обманом. Она была молода и могла родить еще много здоровых детей, в отличие от Ванессы. Ты должен был стать ребенком Ванессы, она пообещала тебя усыновить.
– Еще до моего рождения?
– Да. Но когда ты появился на свет, Ванесса не захотела тебя видеть.
– Тогда вместо Ванессы ты велел вписать в мои метрики фамилию черной санитарки из Бостона?
– Я взял фамилию наших канадских родственников и имя черной санитарки. Я постарался уничтожить все следы. Ты должен был стать только моим сыном.
– Бабка знала, как ты поступил с моей матерью?
– Нет.
– Ты сказал Гранни, что мать от меня отказалась?
– Да.
– Но почему ты именно сейчас решил во всем признаться?
– Долгие годы я противился твоим поискам, но все тщетно. Я мог только бессильно смотреть, как ты постепенно, приближаешься к стране, откуда родом твоя мать. Она давно вернулась в Польшу, рано или поздно ты нашел бы ее.
– Твоя искренность жестока.
– Поскольку я принял решение, то рассказываю тебе всю правду. Прошу только об одном: прежде чем вы встретитесь, я хочу сам ей все сказать.
– Ты ждешь прощения?
– Я делаю это не ради прощения, а ради тебя. Прошу, Этер, дай мне несколько дней. Позволь мне самому вернуть тебе мать.
Таким Этер никогда не видел отца. Впервые он взглянул на него, другими глазами. За маской сурового человека он вдруг увидел замученного воспоминаниями, уставшего от жизни, старого и побежденного отца, который любил его всем сердцем.
И, несмотря на все свои обиды, Этер ощутил прилив нежности и боли. Как же он был несправедлив и жесток по отношению к отцу! Только в этот миг Этер осознал, что время неумолимо. Отец не вечен, наступит день, когда его не станет, и тогда уже поздно будет прощать друг другу.
Взволнованный до глубины души, Этер помирился с отцом и согласился задержаться в Нью-Йорке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93