- А Евгения Карловича? -принялась туго соображать я.
- Нет! -отрезал Серега, - никаких Евгениев Карловичей, поняла?
- А Катерину? -робко предложила я.
- Условие окончательное, -отрезал Серега, - мы совершенно вам не доверяем. За те несколько дней, что мы провели вместе, я немного узнал вашу семейку и знаю, что говорю.
- Сам хорош, -обиделась я. Тоже мне! Семейка моя ему не нравится. Он еще моего папочку не видел, пионер.
- Ну так как? -спросил Серега, - согласна?
- Почему я должна тебе доверять? -буркнула я, - о твоей семейке, знаешь ли, тоже легенды ходят - закачаешься.
- А какая нам выгода вас обманывать? -изумился Серега. Я пришла в тихий восторг - просто святая невинность, оскорбленная и оговоренная зложелателями!
- Не отдать деньги и свинтить с картоном, -мстительно припечатала я.
- Будем считать деньги гарантией того, что вы не будете держать на нас зла, милая дама, -пропел Серега. Я удовлетворенно покивала головой - зло держать, конечно, будем, однако, вида не покажем. У нас тоже есть кое-какие представления о чести и достоинстве. Кое-какие…
- Хорошо, -покивала я, - ты тоже приходишь на передачу один - а то как-то нехорошо получается, согласись.
- Лады, -обрадовался Серега, - так ты согласна?
- Согласна, -ответила я, мучительно борясь с зевотой, - ты приходишь на пустырь один с деньгами, я - одна и с картоном. Мы меняемся и забываем о существовании друг друга. Договорились?
- Договорились, -ликовал Серега, - через полчаса жду тебя на пустыре.
- Ты на крыльях, что ли, домчишься? -сварливо поинтересовалась я.
- Я тут недалеко, -ответил Серега и отключился.
Я замороченно посмотрела на телефонную трубку. Весь мой сон как рукой сняло - словно и не было его. Посидев так немного я обернулась на Катерину - та спала сном праведника, тихо, как мышка.
Я со стоном спустила ноги на пол. Во мне боролись два чувства. С одной стороны, страшно было отправляться совсем одной на пустырь для того, чтобы встретиться с Серегой. Очень хотелось разбудить бабулю и все ей рассказать. С другой же стороны было страшно обломать сделку века - я передаю Сереге картон, получаю кучу денег и добываю доказательства его причастности к убийству Косого - завлекательная мысль. Бабуля ни за что не отпустит меня одну и испортит все дело.
К тому же, мне надоели постоянные заявления бабули, что позорю наш род, зря ношу гордую фамилию Переваловых и не проявляю основных семейных качеств - отваги, широты души и силы духа. Будет им и отвага, и широта души.
Я подошла к комнате, в которой спала бабуля и прислушалась к ее молодецкому храпу - полный порядок, спит, как сурок. С кухни бабулины рулады заглушал храп Евгения Карловича.
- Тоже мне, герои, -прошептала я себе под нос и тихо проскользнула в свою комнату. Там я облачилась в джинсы и черную рубашку, надела мягкие, пружинящие кроссовки и Пашкину кепку, в которой он обычно ездит отдыхать. Потом я быстренько достала из стола сверхчувствительный диктофон, который мне подарила мамуля на окончание института, проверила, есть ли в нем пленка, и засунула его в нагрудный карман.
Просочившись на кухню, я подхватила поддельный картон и потихоньку протопала к двери. У зеркала я задержалась на секунду, придирчиво оглядывая свое отражение, призрачно маячившее в темном стекле. Я осталась очень довольна своим видом. Агент 007 - ни дать, ни взять.
Я бесшумно открыла дверь и вывалилась в пыльную прохладу лестничной площадки. Там было гулко и пусто, только лампа дневного света тихо стрекотала, пока я ждала лифт.
Спустившись вниз, я вышла из подъезда и направилась к пустырю. В лицо дул теплый свежий ветер раннего утра. На улице царила предрассветная мгла, когда восточный край неба еще не розовеет бледным светом, а под ногами стелется темная дымка. Мои шаги гулко отзывались в ночной тишине, и я невольно принялась красться, как вор. Вообще, зрелище я сейчас представляла из себя крайне подозрительное - ненормальная девица в криво надвинутой кепке крадется, зажав подмышкой довольно внушительный сверток. На месте какого-нибудь представителя власти, я бы непременно заинтересовалась своей особой и проводила бы себя в местное отделение до выяснения обстоятельств.
В домах, между которыми я плелась к пустырю, мирно светились редкие окна - в это время почти все спали. Одинокие силуэты машин, домов, деревьев, тянущих к небу ветви, четко вырисовывались на фоне чернильного неба.
Внезапно мне стало очень страшно и холодно. Мои зубы предательски застучали, я обхватила себя обеими руками за бока и прибавила шагу. Где-то далеко лаяли собаки. Я поежилась, борясь с предательским желанием повернуть назад и разбудить бабулю. Титаническим усилием воли задушила я в зародыше начинающийся бунт здравого смысла против тупого геройства и продолжила свой путь.
Пустырь, к которому я направлялась, был хорошо мне известен еще со школы. Когда-то там начинал строиться гаражный кооператив, однако, потом строительство почему-то заморозили, и больше никто не предпринимал попыток что-нибудь там возвести. Так и осталось это место бесплатным приложением к парку - огромным куском изрытой земли, на которой не росло ни деревца, рассадником бомжей и бродячих собак. Уж не знаю, чем их так привлекало это место, но посещали его и те, и другие с завидным постоянством. Впрочем, наши бомжи были всем знакомы, а собаки незлобивы, в стаи не сбивались и на людей не бросались. Когда мы учились в школе, это место казалось нам необыкновенно поэтичным и привлекательным. Один черт разберет, почему мы не любили премилый парк, тихий, зеленый и ухоженный. Нет, нас тянуло на грязный, пыльный пустырь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100