Дама стучала ногтями по клавишам инструмента, закатывая при этом глаза и раскачиваясь всем своим толстым телом.
Рядом с роялем стояла тощая и странная девушка с истерической формой рта и, заламывая руки, визгливо исполняла песню, которая, хоть и была на русском языке, Вовану показалась совершенно непонятной. Он опустился на стул и решил покуда подремать.
Не успел он закрыть глаза и как следует захрапеть, как его разбудили аплодисменты и крики «Браво!». Вован с готовностью захлопал в ладоши, боясь в очередной раз опростоволоситься.
Опростоволоситься здесь было парой пустяков, Вован это твердо усвоил. С тех пор, как он решил для себя стать завсегдатаем этого общества, его жизнь превратилась в непрерывную цепь промахов. То он заходил на раут с кобурой, чем вызывал визг дам, то рассказывал анекдот, который никому не казался смешным, кроме его охраны. В общем, что он натворит в следующий момент, он сам заранее не знал, а потому панически боялся сделать лишнее движение.
После того, как утихли аплодисменты, перед роялем появился плешивый конферансье и, шепелявя, заявил:
– А сейсас, гошпода и дамы, я хошу предштавить вас ему вниманию нового шлена нас его ариштократи шешкого клуба. Вштрешайте… – он сделал паузу, как будто объявлял выход знаменитого иллюзиониста. – Граф Илья Алекшандрович Федин!
Он взмахнул обеими руками, и всем стала видна прореха под левым рукавом его фрака. К роялю вышел бледный молодой человек в тертом пиджаке и грязных ботинках и стал раскланиваться, помахивая сивым чубом. Все снова стали аплодировать, а Вован Натанович почувствовал новый приступ злости и зависти.
«Ну вот, очередной отморозок, блин, а тоже – граф!»
Вован с тоской подумал, где был бы у него этот граф, если бы он попался ему в другое время и в другом месте. Но дело происходило здесь и сейчас – ничего не поделаешь.
В честь новообретенного графа немедленно был объявлен фуршет. Все оживленно стали двигать стульями и протискиваться в соседнюю комнату. Вован, наступая на чьи-то шлейфы, подался следом, предчувствуя, что сегодня его снова будет мучить отрыжка от кислого вина, якобы привезенного из Франции.
Вован занял самую выгодную позицию – у блюда с колбасой – и стал вяло улыбаться знакомым жующим лицам. Лица чопорно раскланивались, но в разговор с ним не вступали.
Наконец, к нему подошла высохшая мадам в коротких перчатках на руках и с винным пятном на жабо.
– О, Вольдемар! – жеманясь, произнесла она, просовывая свою птичью лапку в его ручищу. – Как мило, что вы здесь! Я вас сейчас познакомлю с очень интересным человеком! Серж, Серж, идемте к нам!
Возле них немедленно материализовался мрачный тип с обликом престарелого диктора телевидения и, вскинув подбородок, представился:
– Князь Сергей Мещерский.
– Серж, я вам говорила об этом замечательном человеке! Это – Вольдемар Дроздов. Ну, помнишь, он снял нам тот зал?…
Лицо Сержа потеплело, и он немедленно завел разговор о погоде, что в этом обществе считалось признаком хорошего тона. Теперь Вован по утрам вместе с курсом доллара изучал и сводку Гидрометеоцентра, чтобы поразить своим знанием всех движений циклонов и антициклонов.
Высохшая мадам, попросту – Зоя Александровна Тверская, поморщилась и перевела разговор на другую тему:
– Друг мой, – зашипела она, повисая у князя на руке.
– Вован Натанович хотел с тобой поговорить про другое.
Она сделала круглые глаза и указала ими наверх. Князь потащил Вована к окну, где, закрывшись пыльной портьерой, они отгородились от слишком уж громко чавкающего общества.
– Милейший, – протянул князь. – Мадам Тверская рекомендовала мне вас как очень толкового молодого человека.
– Да че уж там, – разомлел Вован. – Пацан как пацан.
– Скромность – тоже неплохое качество, – удовлетворенно кивнул князь, завистливо глядя на золотую цепь, обвивающую мощную шею собеседника. – Так вот. Вы хотите заявить о своих правах на титул, насколько я понимаю? Зачем это… вам?
Вован закатил глаза и стал извлекать из памяти фразу, заученную со слов мадам Тверской:
– Чтобы присягнуть на верность царю и отечеству, – от слишком интенсивных интеллектуальных усилий лоб Вована покрылся испариной – Да, батенька мой. Но для этого вам нужно по-настоящему стать дворянином. Это – дело времени… и денег.
* * *
Снежана Игоревна принимала грязевую ванну, когда Верочка сообщила ей о приезде детей.
– Ага, – отозвалась Снежана Игоревна из-под вонючей жижи. – Закрой бар на замок и поменяй код у сейфа. Пусть обедают без меня.
Распоряжение было достаточно разумно, но несколько поздновато: бар был взломан и недельный запас спиртного испарялся прямо на глазах. Вернее – исчезал в желудке обоих отпрысков со скоростью автоматной очереди.
Верочка, вздохнув, взяла обоих за руки и оттащила в туалет – освежиться и приготовиться к обеду. Когда мама вышла в столовую, ее чада были уже вполне в кондиции – то есть, слегка подшофе.
– Гуд морнинг, чилдрен! – запела Снежана Игоревна, раздавая подзатыльники.
Она взяла за правило разговаривать с детьми по-английски. Впрочем, мама никогда не была уверена, понимают ли ее детки: в их ушах неизменно торчали наушники, а глаза выражали обычно чувство глубокого удовлетворения.
Проблем с детьми у нее не было. Самый большой дискомфорт они причинили ей, когда родились. И то она не была уверена, что сама их родила. У мужа всегда было достаточно денег, чтобы кого-нибудь нанять.
Единственной проблемой на данный момент для Снежаны Игоревны было отличить, кто из них кто. Они не были близнецами, у них была порядочная разница в возрасте, еще бы вспомнить – какая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15