..
- На том же месте, в тот же час!.. - раздался весёлый голос. - О чём спор?
Анна, наконец, смогла вдохнуть: наставив на гостей пистолет, плотно закрытую дверь гаража подпирал спиной Алексей. Замершая было девка шевельнулась.
- Стоять!
Анна не поверила своим ушам, услышав резкий, словно крик грача, голос зятя. Он махнул дулом пистолета в сторону противоположной стены, у которой громоздились канистры с бензином, банки с мебельным лаком, растворители; эти - оба - послушно отошли от заложницы.
Алексей, наоборот, подошел. Продолжая держать Очкастого под прицелом, не глядя, левой рукой распутал узлы.
- Иди в дом, найди, во что переодеться, - строго приказал он свояченице, - мы уж тут, как-нибудь, без тебя. А то опять что-нибудь натворишь.
- Я буквально три минуты назад говорил о том же, - засуетился профессор.
- Говорить будешь, когда тебя спросят! - обрезал Алексей, обыскав его и Алёну, затем раздраженно добавил, распахивая на минуту дверь: - Анна, я тебе что сказал?!.. - Он заметил, что она едва передвигает ноги. Голос его прозвучал уже не так сердито. - И сумку не забудь...
2.
"- Что ему было нужно? - спросила императрица.
Я без утайки рассказала все, о чем говорил мне Наримаса. Дамы со смехом воскликнули:
- Не такое уж это важное дело, чтобы вызывать вас из апартаментов государыни. Мог бы, кажется побеседовать с вами в ваших собственных покоях."
Сэй-Сёнагон "Записки у изголовья"
Капитан милиции Луканенкова пришла на работу в ужасном настроении. С утра все складывалось до отвращения неудачно: не просохли выстиранные вчера джинсы дочери, пока она их гладила, убежал кофе, пока оттирала плиту, чтобы не оставлять её грязной на месяц, Маринка грохнула стеклянную пепельницу и сильно порезалась. Потом они долго не могли остановить кровь, и в результате, когда уже стояли в дверях с чемоданами, - раздался звонок из отделения.
Сегодня к ней боялись подходить не только сослуживцы: сам подполковник Крячек, который вызвал её на работу и которому успели доложить, что Марья Павловна - не в духе, не рискнул выговорить ей за опоздание, а лишь сказал:
- Прости, Марья Павловна, что пришлось сорвать с отдыха, но тут дело такое... Тебе ведь досталось "наследство" от Колоскова Николая Ильича? Так вот, была у него подопечная Арбузова. Ее вчера выпустили, но по месту прописки она так и не прибыла. Мало того, в квартире соседи слышали подозрительный шум, вызвали наряд, и что ты думаешь?..
- О том, что я думаю, я лучше промолчу! - сверкнула глазами капитан Луканенкова.
- Нет, в самом деле, - примирительно продолжил начальник, - на её квартире обнаружен труп мужчины с огнестрельным ранением. Оружие не найдено. Судя по всему, женщина в квартире побывала. Непонятно только: до, во время или после выстрела. Где она - неизвестно. Так что, сама понимаешь, без тебя не обойтись.
- Незаменимую нашли! - достаточно громко фыркнула себе под нос капитан и официально уточнила: - Могу идти?
Получив утвердительный ответ, она вышла, преувеличенно четко вбивая крепкими ногами каблуки в кабинетный паркет начальника.
- Чтоб ты провалился вместе со своим Колосковым, - бушевала на всю комнату женщина "бальзаковского" возраста, употребляя выражения, не свойственные прекрасным героиням романов.
Марьей Павловной её величали с молодых лет, в то время, как сверстницы были просто Олями, Наташами, Ирочками или Танями. Она вызывала уважение коллег независимым характером, нежеланием идти на компромисс, умением быть "своим парнем" в мужской кампании. Марья Павловна отвергала формулу "во внутренних органах для женщины путь к звёздам лежит только через органы половые", поэтому начальства не боялась. На попытки без её желания залезть к ней под юбку (охотников поначалу было много) отвечала коротко - била наотмашь. А рука у Луканенковой, надо сказать, была очень тяжелой, хотя никто бы не сказал, что её обладательница - крестьянских кровей: так музыкально-длинны пальцы, так узка ладонь. Усвоив, что её фривольный тон и слегка циничный взгляд не означают для них "призыва к действию", мужчины-сослуживцы поотстали с нескромными предложениями.
Притихший коллега-Смыслов, наливая в кружку кипяток, с опаской поглядывал в сторону обычно веселого (иногда даже излишне), но, впрочем, всегда шумного "старшего товарища".
- Кофе хочешь?
- Какой, к черту, кофе? У меня и без него давление уже подскочило! Нет, ну как тебе это понравится? Мало того, что я три месяца разгребала бумажные завалы после этого полевого командира (она вновь добавила пару эпитетов), мало того, что из-за него на мне повисли два дела, так теперь опять его наследство. У меня от него изжога начинается! Ну что ты смотришь, как баран! Давай, дуй в архив за делом Арбузовой пятилетней давности. И протокол судебного заседания достань. Не я же побегу, у меня - отпуск!
Луканенкова сняла туфли, вытянула ноги и, приняв "пляжную" позу, прикрыла глаза...
Папка Арбузовой оказалась не очень объемной, дело-то было слишком очевидным: подозреваемая была задержана на месте преступления. К тому же, набралось достаточно свидетелей в пользу обвинения. Одни в подробностях с упоением рассказывали, какие скандалы закатывала Анна своему мужу "приличному человеку и хорошему отцу", другие живописали в красках, как она выставила его из квартиры, а потом во время его редких визитов домой, требовала от него "подумать о детях". Правда, находились и такие, кто её даже и не осуждал, ведь "любовь - слепа".
Много, подробно и эмоционально говорил об Анне муж её погибшей сестры - художник Алексей Арин. Даже по сухим страницам протоколов можно было понять, что он частенько бывал в её доме и очень ценил семью, где царили мир, любовь и покой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101