Он изменился, подумала она. Линии около рта стали глубже и резче и черты лица утратили мальчишескую мягкость. Габриель поднял голову и задумчиво посмотрел ей в глаза. Она торопливо заговорила:
– Ты долго спускался по холму.
Он поднял брови.
– Скучала? – протянул он. – Я польщен.
Джоанна прикусила губу.
– Я не это имела в виду.
Уголки его рта опустились.
– Честно говоря, я и не надеялся. – Он отпил кофе. – Я спустился другим путем, что бы забрать машину. Я оставил ее на стоянке у Комб-Гэйт.
– А, понятно, – сказала Джоанна безучастно.
– Нет, – ответил он мягко. – Вряд ли тебе это понятно. Я не был уверен, готов ли уже вернуться в этот дом или мне лучше заночевать в Мидхемптоне. Я поднялся на холм, чтобы обдумать этот вопрос, но подошла ты, и собаки меня узнали. Все решилось само собой.
Она медленно спросила:
– Если бы я была одна, ты бы меня окликнул?
– Этого мы никогда не узнаем, – ответил он весело.
– Ну… я считаю, что ты принял правильное решение. – Она сделала паузу. – Твоя комната, очевидно, уже готова. Наверное, после такого путешествия ты захочешь пораньше лечь спать.
– Не торопись, – сказал он. – Думаю, нам стоит поговорить, не так ли?
– Да, возможно, ты прав, – ответила она с упавшим сердцем и глубоко вздохнула. – Габриель, может быть, тебе неприятно это слышать, но я действительно любила твоего отца и… подавлена тем, что случилось.
Он уставился на чашку с блюдцем в своих руках.
– Наконец-то мы в чем-то едины.
– Я не представляла, что у него какие-то проблемы с сердцем.
Габриель пожал плечами.
– Полагаю, он просто не хотел беспокоить тебя.
Она недоверчиво взглянула на него.
– Значит… ты знал?
– Да, – ответил он ровным голосом. Его темно-желтые глаза посмотрели на нее с вызовом. – Я регулярно встречался с ним в Лондоне. Последний раз пару недель назад, когда он приехал, чтобы проконсультироваться со специалистом, который посоветовал операцию. Но ее опередила смерть.
Габриель пристально посмотрел на нее.
– Эта новость явно оказалась для тебя неприятной. Если ты надеялась, что мы с отцом порвали все отношения и меня лишат наследства, тебя ждет разочарование.
Она вскочила, разлив кофе на юбку.
– Как ты смеешь так говорить? – Ее голос дрожал. – Я никогда не думала… никогда не хотела, чтобы такое случилось. Я ужасно винила себя…
– И возмездие тебя настигло, – сказал Габриель мрачно. – Обожглась?
– Нет, конечно, нет. Господи, как глупо. – Она сердито терла носовым платком влажную юбку.
– Сядь и успокойся, – сказал он мягче.
– Я была совершенно спокойна, – ответила она срывающимся голосом, – но эти гнусные инсинуации… Так ты представляешь себе соблюдение приличий?
– На людях – нет, но сейчас мы одни. Муж и жена.
– Ты до сих пор считаешь нас мужем и женой? – Джоанна присела на край дивана.
Он пожал плечами.
– Как ни жаль, но юридически это так.
– Не надолго. – Джоанна сглотнула. – Габриель, мы совершили большую ошибку, когда поженились, но не обязаны расплачиваться всю жизнь.
– Что ты предлагаешь?
– Развестись как можно скорее. Тогда мы оба сможем наладить свою жизнь. – Она сделала паузу. – Вообще-то я… изложила мои предложения в письме. Оно на столе в кабинете.
– Какая предусмотрительность, – протянул Габриель. – Ты зря времени не теряла.
– Мне кажется, его потеряно достаточно. – Джоанна натянуто улыбнулась. – Нет ничего… никого… кто удерживал бы нас вместе.
Он холодно сказал:
– Спасибо, мне не нужно об этом напоминать.
Она вздрогнула.
– Извини, но ты знаешь, что это правда. Мы поженились потому, что именно этого хотел Лайонел. – Поколебавшись, она добавила: – Думаю, позже он тоже об этом сожалел.
– Я знаю, – сухо ответил Габриель. – Но думаю, нам не стоит заниматься разводом до похорон. Это неуважительно к его памяти.
– Ты сам хотел поговорить, – заметила она, защищаясь.
– Насчет похорон. – Его губы сжались. – Я вернулся сегодня домой еще и затем, чтобы тебе не пришлось улаживать все самой.
– Очень любезно с твоей стороны, – сказала она натянуто. – Сегодня утром я составила список необходимых дел. Может быть, ты посмотришь, не забыла ли я чего.
Думаю, не стоит, – заметил он тихо.
– Габриель, мне очень тяжело. Лайонел был не просто моим свекром, но и самым близким другом. Чтобы мы ни чувствовали друг к другу, нам придется, уважая его память, постараться делать все вместе.
– Хорошая речь. Ты сама до этого додумалась?
Она со злостью вскочила на ноги.
– Ты невыносим! Мне лучше переехать в Мидхемптон.
– Нет. – Он тоже поднялся. – Нет… извини. Ты права. Надо забыть свои разногласия и в последний раз объединиться ради него. Мы оба в долгу перед отцом.
– Да. – Джоанна наклонила голову. – Сегодня был длинный день. Я пойду спать.
Джоанна ссылалась на усталость, но знала, что не сможет заснуть. Желудок свело судорогой, и сердце билось неровными толчками. Она отнесла кофейный поднос на кухню и поднялась по лестнице. Габриель догнал ее, когда она дошла до галереи.
– Куда ты меня положила? – Он криво усмехнулся. – Уверен, что не в своей комнате.
– Вряд ли это возможно. – Она почувствовала, как вспыхнуло ее лицо.
Но Габриель не смотрел на нее. Он пристально глядел на дверь, которая вела в хозяйские комнаты. – И надеюсь, не туда. – Его голос дрогнул.
– Нет, – быстро сказала она. – Пока… в твою старую комнату.
Он стоял не шевелясь, его взгляд не отрывался от закрытой двери, как будто в этот момент ничего больше для него не существовало. Неожиданно на его лице появилось затравленное выражение, и темно-желтые глаза наполнились болью.
Леопард ранен, внезапно подумала Джоанна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39