Но все оказалось проще. Признаться, не ожидал от него такой прыти.
Она взяла пакет и прижала к груди, словно щит.
— Расскажи мне, Ливви, каков он. — Голос Джереми звучал приглушенно. — Только намекни. Что он такого делает в постели, что женщины к нему так и липнут? Я готов душу продать за его секрет.
Оливию затошнило. Словно запахло гнилью. Она отшатнулась, потеряв дар речи.
— Впрочем, в твоем случае особого искусства и не надо. Сомневаюсь, чтобы ты попала для него в список отличниц. Он, видишь ли, проставляет своим женщинам оценки от одного до десяти баллов. Много лет назад Мария рассказала мне об этом. Единственный раз, когда она не одобрила его поступка. Подумай об этом.
Он послал ей воздушный поцелуй, развернулся и вышел.
Оливия осталась стоять, глядя в пространство. Она словно онемела. Но скоро, очень скоро придет невыносимая боль. И невыносимое чувство унижения и отчаяния.
Надо бежать отсюда, пришла ленивая мысль. Бежать немедленно, прежде, чем он вернется.
Ее сумочка лежала на столе. Платье нашлось в сушилке. Оливия сбросила халат на пол, словно он жег ей кожу.
Она услышала свой тихий отчаянный стон. Вытряхнула жакет из сумки и натянула его.
— Оливия? — Она даже не заметила прихода Дилана. И вот теперь он стоял и смотрел на нее удивленными глазами. — Ты оделась? А как же завтрак в постели?
— Я передумала. — Как странно спокойно прозвучал ее голос. — На самом деле я ненавижу круассаны.
— Нет так нет. Но ты можешь не беспокоиться — я купил бекон, яиц, помидоров и сосисок. На случай, если тебе понадобится что-то более питательное. Настоящий ирландский завтрак. Да, и еще пару багетов, меда и фруктов на полдник.
— Я не останусь. Ни на завтрак, ни на полдник. И вообще, больше ни минуты. — Она застегнула жакет.
— Это еще что такое? — нахмурился Дилан. — И откуда это у тебя? — Он указал на жакет.
— Джереми занес. Ты закрыл дверь на защелку, и он вошел.
— О боже. Прости. Мне не приходило в голову, что он окажется настолько наглым и заявится сюда. Значит, это он тебя расстроил?
— Напротив. — Ее руки в карманах сжались в кулаки. — Он оказал мне сразу несколько услуг. А сейчас извини. Мне пора.
— Нет, только не так. — Дилан попытался обнять ее за плечи. — Я не пущу тебя.
— Не прикасайся ко мне, — простонала Оливия, стряхивая его руки. — Ты никогда больше меня не коснешься.
На мгновение он замер, не веря своим глазам, а потом осторожно отступил, как бы сдаваясь.
— Ты свободна, — в его голосе слышалась сдерживаемая ярость. — Но мне нужны объяснения.
Она посмотрела на него, губы ее дрожали.
— Твоя преданность кузине восхитительна, Дилан. Но я не знала, до какой черты ты способен дойти. Теперь я знаю, что ты решил соблазнить меня, чтобы отбить у Джереми и спасти ее семью.
— О чем ты говоришь? — Она увидела, как побледнело его лицо.
— Ты что, отрицаешь, что взял на себя роль приманки? Все эти ужины… моя работа… день рождения? — Она бросала эти слова ему в лицо, как обвинитель. И только злость позволяла ей сдерживать слезы, которые уже подступали к глазам. И жгли, как кислота.
И в то же время она молилась про себя, чтобы он отверг все обвинения. Чтобы убедил ее:
Джереми — лжец. И тут она увидела: у Дилана было… виноватое лицо.
— Ты сказал, что никогда не лгал Марии, так окажи и мне такую же честь. Он глубоко вздохнул.
— Я ничего не отрицаю, но позволь мне объяснить…
— Теперь объяснения уже ни к чему. Это все, что я хотела знать. — Она подошла к балкону. — Хотя я не понимаю, почему ты не отказался от своего плана, когда стало ясно, что я порвала с Джереми. Тебе что, захотелось занести в свой длинный список еще одну победу? Или, может быть, это была награда? Ведь я вела себя как пай-девочка — не делала Марии пакостей. Так в чем дело?
— Я думал, это любовь, — произнес он едва слышно.
— Любовь? — недоверчиво откликнулась Оливия. — Да тебе неведомо, что это значит. Я слышала о твоих списках. Так вот, теперь у меня есть собственный список. Людей, у которых есть совесть, честь и доброта. И будь уверен, тебя там нет!
Она открыла балкон и вышла на залитую солнечным светом улицу, даже не оглянувшись. Прочь из его дома и из его жизни. Теперь у нее снова будет своя жизнь. И бездна одиночества и отчаяния.
Оливия отключила компьютер и откинулась на спинку кресла с глубоким вздохом. Вот и еще одна неделя позади. И снова предстоят выходные.
Работа оказалась для нее спасением. Последней соломинкой, за которую она ухватилась. Сейчас она замещала больную секретаршу в коммерческом отделе «Грейс Инн». Работы было много, и времени на размышления не оставалось. Надо бы чем-то заняться в предстоящие бесконечные выходные, подумала Оливия. Например, поработать в баре официанткой или агентом по недвижимости.
Сандра Уилтон очень удивилась, когда она снова появилась в агентстве с заявлением, что больше не вернется в «Академи Продакшнс». Но, увидев бледное лицо и горящие глаза Оливии, воздержалась от расспросов. Опасение, что агентство занесет ее в черный список или вообще откажется с ней работать, к счастью, не оправдалось.
Вскоре Оливия с облегчением покинула дом Саши и переехала в Вондсворт. На Ленсей-Гарденс она не чувствовала себя в безопасности. Всегда оставалась вероятность случайно встретиться с Диланом на улице или просто увидеть издалека. От одной этой мысли Оливию бросало в дрожь.
— Добрый вечер, Оливия. — Один из сотрудников, Тим Гарней, остановился у ее стола. — Желаю хорошо провести выходные.
— Спасибо. — Она подняла глаза и выдавила улыбку. — Вам тоже.
— Вообще-то мы с коллегами собирались пойти в бар. Не хотите пойти с нами?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40