Ей нужно успокоиться. Взять себя в руки. В ушах все еще отдавался голос Дилана, зовущего ее. Она не хотела его видеть. Слишком сильна была обида и боль от предательства. Их так называемая сделка расторгнута. Было глупо надеяться, что все кончится хорошо.
Главное сейчас — спрятаться. Оливия открыла сумочку. Первый же извлеченный ею ключ оказался от сада. Она совершенно случайно захватила его вместе с остальными.
Если кто-то вздумает ее искать, он первым делом направится к ней домой. Так что туда она пока что возвращаться не собирается. Лучше немного прогуляться. Подышать свежим воздухом и собраться с мыслями.
Ночь была теплой, воздух — тяжелым и душным. Но Оливия задрожала, когда легкий ветерок коснулся обнаженных плеч и рук. В своем стремительном бегстве она совсем забыла о жакете. Обхватив себя руками, она брела по тропинкам. Ее словно магнитом тянуло на заветную поляну в центре сада.
Она присела на краешек скамейки. Сидела и ждала, пока снизойдет покой и тишина.
Но сегодня волшебство не действовало. Перед ее мысленным взором кружилась вереница лиц: бледное лицо Марии с глазами, полными боли, хищное Мелинды, вцепившейся в руку Дилана, изумленное и виноватое выражение Джереми…
Но чаще всех ей виделось лицо Дилана. Его сверкающие злостью серебряные глаза. В них не было ни малейшего сожаления о причиненной им боли.
Как он мог? — спрашивала себя Оливия. Горло ее сжалось. Ох, как же он мог? И первая слеза скатилась по холодной щеке.
Она плакала молча, опустив голову. Вокруг нее шла обычная ночная жизнь — слышались скрип ветвей, шуршанье листьев, мяуканье кота. Из чьего-то открытого окна доносились отзвуки музыки. Где-то вдалеке загремел гром. Ветер принес запах дождя.
Пора домой, подумала Оливия. Она потерла глаза, как ребенок, и встала. Вдруг кусты раздвинулись, и, оказавшись в узкой полоске света, она закрыла лицо рукой. Дилан угрюмо произнес:
— Так и знал, что найду тебя здесь.
— Уходи. — Ее голос дрожал. — Оставь меня в покое.
— Не глупи. Нам надо поговорить.
— Нам не о чем говорить. Ты и так уже все сказал. Марии. Ты рассказал ей, что у нас с Джереми роман. Если уж ты такой осведомленный, должен был знать… — Ее голос дрогнул. — А, какая теперь разница?
— Выслушай меня внимательно, — мягко, но настойчиво проговорил он. — Я ничего не говорил Марии. Она все еще не знает о твоей больной страсти к ее кретину мужу. И так оно будет и дальше.
— Но она знает мое имя, — запротестовала Оливия.
— Тогда она слышала его не от меня. — Последовал еще один удар грома. На сей раз уже ближе. На землю упали первые тяжелые капли. — Но давай все это обсудим дома.
Луч фонарика еще раз осветил ее с головы до ног.
— Святые угодники, а где твой жакет?
— Оставила там, — раздраженно ответила Оливия. — Я никуда с тобой не пойду.
— Если останешься здесь, заработаешь воспаление легких. — Фонарик щелкнул и потух. Он подошел. Прежде чем Оливия поняла, что происходит, он поднял ее и закинул на плечо.
На мгновение она онемела. А потом начала колотить его по спине кулаками.
— Опусти меня! Отпусти сейчас же!
— С удовольствием, — ответил Дилан. — Когда ты будешь под крышей. И прекрати драться, черт тебя подери! — приказал он, продолжая нести ее через сад.
Оливия поняла, что сопротивление бесполезно, и замолкла. Но стоило ему войти на балкон, она вновь обрела голос:
— Ах ты ублюдок! Ты хоть понимаешь, как виноват передо мной?
Дилан поставил Оливию на ноги и тщательно закрыл балкон. А потом обнял ее. Его объятья не были нежными. А поцелуй был яростен. И эта ярость нашла в ней ответ. Их губы жадно прижимались друг к другу, Страсть сжигала их.
Когда они наконец отстранились, оба тяжело дышали. Они взглянули друг другу в глаза, словно испытывая противника. Внезапно вспышка света ослепила их. От удара грома Оливия вздрогнула.
— Боже. — Она нервно рассмеялась и передернула плечами.
Дилан вздохнул и положил руки ей на плечи.
— Ты вся дрожишь. Пойдем.
Она послушно последовала за ним наверх по лестнице в большую комнату с еще одним балконом.
Дилан прошел через нее и исчез за дверью.
Но почти сразу вернулся, неся синий халат, который она моментально узнала.
— Пойди и прими душ, пока я сварю кофе, скомандовал он. — Тебе нужно высушить платье, так что оставь его в ванной.
— Дай мне зонт, и я пойду домой, — с хрипотцой в голосе произнесла Оливия.
— Ну, нет. Никуда ты не пойдешь. И мы оба это знаем, — тихо ответил Дилан.
Теплая вода буквально возрождала ее к жизни. То был словно обряд очищения — она смывала с себя всю грязь и отчаяние этого вечера. А потом долго растиралась полотенцем, пока тело не порозовело. Откинув с лица мокрые волосы, она критически оглядела себя в зеркале. Бледная, но губы горят. Она коснулась их кончиками пальцев.
Она завернулась в халат Дилана и затянула потуже пояс на тонкой талии. Рукава пришлось подвернуть почти до локтей. По-моему, я похожа на гейшу, подумала Оливия. Она закрыла глаза и вдохнула запах одеколона Дилана. Потом прижала шелковую полу к щеке и потерлась о нее.
Когда она вернулась в гостиную, он сидел на диване. На столе перед ним стоял поднос с кофе и коньяком.
Он оглядел ее, пряча улыбку.
— Тебе идет мой халат.
Оливия прошла за диван и положила руки на спинку.
— Я должна уйти.
— Назови мне хотя бы одну причину, зачем, спокойно отозвался он.
— Твоя кузина…
— Мария сейчас у своей школьной подруги.
Элли — замечательная девушка. Она обнимет ее, утрет слезы и нальет выпить. Потом посадит на поезд. А сейчас иди сюда и пей кофе. Оливия не двинулась. Она сказала;
— Джереми никогда не собирался жить со мной, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40