Он подсунул письмо под входную дверь, при этом прищемил большой палец, затем не сумел открыть садовые ворота, ушиб коленку и в конце концов просто перелез через невысокую ограду.
Через некоторое время они были уже в пути.
— Еще одно дело, — с глубоким унынием произнес Зенф. — Самое последнее дело в деле Зенфа.
— «Дело в деле»! Что ты мелешь? — проворчал Хафнер.
— Я хочу знать, дома ли Фредерсен, — вдруг сказал Зенф.
Учитель жил чуть в стороне от дороги, в квартале, который Тойер в ночной темноте принял за военно-морскую базу. Однако она, по словам Зенфа, осталась позади слева. Автомобиль остановился на ничем не примечательной улице.
— Окна темные, — горячился Хафнер. — Это подозрительно.
Лейдиг, бледный не только от света уличного фонаря, резонно возразил, что ранним утром, в начале пятого, неосвещенное жилье никак не может считаться уликой. Зенф решительно вдавил кнопку звонка. Раз, два, три раза — никакого движения за дверью.
Тойер попытался сообразить, но, поскольку был не в лучшей форме, ему пришлось начинать свои рассуждения несколько раз.
— Мы видели его сегодня, то есть вчера, в три часа дня, — наконец-то сосредоточился он. — Допустим, он уехал в половине четвертого. При свободных дорогах он в одиннадцать будет в Гейдельберге. Там он схватит какого-нибудь мальчишку, убьет, незаметно проберется с трупом в зоопарк. Приволочет к обезьяннику и положит там. Тогда к этому времени он не успеет вернуться, это невозможно. Но ведь ты и сам вряд ли веришь в подобную версию.
Зенф перестал звонить:
— Верно, я и сам не верю.
— Кроме того, если бы учитель был как-то замешан в таких делах, разве стал бы он светиться с мальчишками на пляже?
— О, теперь он долго будет осторожничать, но ведь дружбу — как они ее называют — никто не запрещал. — На первом этаже зажегся свет. — Он там. Проснулся.
Автомагистраль была пустая. Тойер потирал прищемленный палец. Вправо… влево… Господи, конечно!
— Зенф, — сказал он как можно мягче. — Фредерсен левша. Вспомни, какой рукой он писал мальчишке свой электронный адрес. Анатолия ударили спереди и угодили за правое ухо — кулаком правой руки.
Зенф застонал и потряс головой:
— Я полный идиот.
Они мчались быстро, почти в полном молчании. Лишь под Гамбургом Тойеру пришла в голову мысль поинтересоваться уликами. Магенройтер немедленно отозвался:
— Мы все перекрыли. На этот раз дождя нет, похолодало, площадку немножко припорошило снегом. Убийство произошло примерно в час ночи. Когда пошел снег, точно установить невозможно, но следы у нас есть.
— Тогда откуда вы знаете, что это следы преступника? Может, убийца закончил свои дела до того, как пошел снег? — Тут Тойер почувствовал, что страшно устал.
Магенройтер оставил реплику без внимания.
— Это не могла быть обезьяна, дверь была заперта, — сообщил он вместо этого. — У мальчишки проломлен затылок — молотком, лопатой, может, киркой, но не кулаком — это точно, даже кулак гориллы на такое не способен. Мы должны пройтись по уликам еще раз. Где вы сейчас?
— Проехали грузовой порт. — Тойер вгляделся в темноту. — В Гамбурге, — уточнил он.
— Все? — спросил Магенройтер.
— Ясное дело.
11
Около полудня они свернули с Берггеймерштрассе в сторону Гейдельберг-Центра.
— От нас наверняка несет перегаром, — уныло проговорил Лейдиг.
— После Касселя слегка выветрилось, — ответил Зенф.
— После Касселя у меня все нутро горит, — сообщил Хафнер таким тоном, словно это было неопровержимым доказательством их трезвости.
Магенройтер пригласил всех в комнату для совещаний. Тойер кивнул Мецнеру, а всех остальных решил не замечать.
— К нам присоединилась группа Тойера, — начал Магенройтер, — то есть те, кто работал с первым трупом. Их присутствие здесь сейчас важнее, чем недавняя скандальная статья в газете, не во всем, на мой взгляд, справедливая. Доктор Зельтманн хочет непременно провести свою очередную пресловутую пресс-конференцию. Его не волнует, что мы пока ничего определенного не можем сообщить. Впрочем, в данный момент он у зубного врача, но дело, безусловно, срочное.
По такому несвойственному представителю министерства откровенному началу можно было догадаться, что его нервы уже на пределе.
— Личность убитого установлена — это восемнадцатилетний Рома, — доложил Мецнер. («Ишь как они без нас быстро сработали», — почему-то обиделся Тойер.) — Он называл себя «Три-Пэк», почти как «Два-Пэк», умерший рэпер. Как его фамилия на самом деле, мы пока не знаем.
— Кто его опознал? — спросил Магенройтер.
— Да многие из зоопарка. Иногда он там подрабатывал. За наличные. Директор зоопарка утверждает, что ничего об этом не знал.
Тойер отчаянно пытался не утонуть в потоке обрушившейся на него информации. При ежечасном обходе территории (его ввели после первой трагедии) около двух часов охранники обнаружили парня. Это Тойер еще уловил.
Но вскоре заснул.
Потом они оказались в своем кабинете — почти без посторонних: Магенройтер присоединился к ним без всяких объяснений.
— Возможно, это совпадение. — Тойер достиг такой степени переутомления, что уже не знал, что с ним сейчас может произойти — эпилептический припадок или кома. — Впрочем, все же примечательно, что преступник точно рассчитал время между двумя обходами. Это позволяет подозревать кого-то из людей, имеющих отношение к зоопарку.
— Значит, и в первый раз преступление мог совершить тот же человек, — заявил Лейдиг, подхватывая мысль шефа. — Значит, надо бы проверить всех…
Магенройтер перебил его:
— Поскольку, как вы могли заметить, время групп, работающих спустя рукава, подходит к концу, это, разумеется, уже делается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63