Почему же теперь этот загадочный тип предпринял такую грубую акцию? Как это понимать? Объяснение тут только такое: Дункан наверняка хотел получить сведения об их расследовании, но он хотел также подать знак, и этот знак предназначался ему, фактически выведенному из строя Тойеру.
Он и сам толком не знал, почему это стало так важно для него, но ему хотелось, чтобы его гипотеза подтвердилась, и поэтому должен был остаться один. Когда вокруг тебя суета, ты благодарен за понятую фразу, даже если смысл ее не столь уж значителен. Кроме того, где-то в глубине его раненой мужской души зрело желание с кем-нибудь посчитаться. Тойер заплатил, дал абсурдно щедрые чаевые и решительно зашагал к своей машине.
Впоследствии дорога до Штадтхалле вспоминалась ему как фильм, начиненный предзнаменованиями. В первый раз за много лет он увидел слепого шарманщика, который всегда наводил на него жуть, потому что на картонке у него было написано, что его глаза врачи удалили в больнице. Потом заблудившийся клочок тумана окутал замок, который так романтично высился над рекой — прямо хоть сам берись за шарманку и заводи немецкие скорбные напевы. Потом он приехал.
13
Тойер толкнул дверь номера. Дункан сидел на кровати и лениво глядел на него.
— Вот и клюнул наш карп на червячка. Прекрасно. Заходите, — приветливо пригласил он. — Только, пожалуйста, закройте дверь. Благодарю. Я видел, что вы один, иначе меня бы тут уже не была. Вы должны знать, что перед вами не дилетант. Сначала вот что: да, это я. Помимо всего, в чем вы меня, возможно, подозреваете, это я пришиб того мальчишку, потому что от него пахло кокосовым маслом, и едва не трахнул вашу турчанку, господин комиссар Тойер.
Сыщик, слегка опешив, сел на банкетку возле шкафа.
— Она не моя турчанка. Она даже не турчанка. Да и вряд ли она позволила бы себя трахнуть, — скромно возразил он.
— Еще я никакой не новозеландец. В Окленде не существует доктора Дункана. Тут помогла пара Подделанных писем и ловко перенаправленные телефонные разговоры.
Он вытаскивает пистолет, плавно, а не рывком, как герои вестернов; просто он знает, как это делается.
— Отдайте ваш пистолет, — бесстрастно сказал Дункан. — И не надо предпринимать ничего такого, что вам известно по криминальным сериалам, иначе я вас сразу застрелю. Понятно? Это одна из тайн, которые вы так старательно расследовали, не совсем их понимая: я совершаю неслыханные вещи, причем без малейших колебаний, и брожу с этим по свету, словно создан совсем из другой материи. Я в самом деле брожу по свету, и это нечто иное, чем обычная прогулка.
Тойер положил на стол свое табельное оружие.
Он улыбается, он целиком здесь. Тотальное присутствие в настоящем времени. Тот, кто живет в настоящем времени, бессмертен.
Дункан снова убрал свой пистолет:
— Теперь нападайте на меня.
— Что? Не понял!
— Вы должны на меня наброситься! Это мое предложение. Ну?
Тойер окинул номер оценивающим взглядом. Дункан сидел в трех метрах от него. Если он сейчас встанет и прыгнет, как лягушка, у того хватит времени, чтобы вытащить оружие, а ведь его противник наверняка человек тренированный. Впрочем, возле него на подоконнике стоит цветочная ваза. Если метко ее бросить… Его рука еще не коснулась вазы, как на него опять смотрело дуло пистолета.
— Я думал, что вы броситесь на меня как буйвол… Но и так дело не пойдет, вы уже это поняли, не так ли?
Тойер кивнул и сглотнул ком, застрявший в горле.
— Мне вас жалко, — сказал Дункан. — И не потому, что вы сегодня умрете…
Тойер вслушивался в слово «умрете», как будто оно означало нечто необычное, новый, модный вид спорта, неизвестный ему, или пришло из какого-то невыразительного северного языка.
— …а потому, что вы принадлежите к огромному числу тех, кто вечно преследует то, что они называют злом, но, по сути, не имеет вообще никакой позиции. Я прав?
Тойер молчал. Умереть, думал он, вообще-то нельзя. Можно либо жить, либо быть мертвым. Что такое умереть?
— Вы обнаружили мое внешнее ухо?
Тойер кивнул.
— Но вы, мелкий гейдельбергский полицейский, подумали, что кто-то исподтишка подбирается к картине, что этот кто-то такой, как и вы, и его можно теперь арестовать и посадить за решетку. Вы не предполагали, что этот человек делает то, что ему нужно.
Тойер кивнул.
— И еще у вас чесались руки. Вот я сейчас ему покажу! Сейчас я его арестую, этого мелкого мошенника… Как комично. Бешеная щука, да еще только что обманутая, как я с удовольствием услышал, действует в одиночку. Вот только тот, с кем вас обманула ваша баба, пожалуй, не преступник. Тут уж ничего не поделаешь.
Тойер кивнул. Ничего другого ему не оставалось.
— Вы, жалкое создание! Вам будет интересно услышать: я специализируюсь на том, чтобы привозить богатым клиентам то, что они хотят. Неважно, что. Абсолютно неважно. Я просто приношу и не иду ни на какие компромиссы.
— Эта картина фальшивка, — сообщил Тойер. — Мы почти уверены.
— О-о, я так и думал с самого начала, — рассмеялся Дункан. — Вот только вы со своим тупым полицейским мышлением, разумеется, не можете себе представить, что есть человек, который забавляется, покупая даже подделки под картины его любимого художника, подделки, подражания и все такое. Мой заказчик хочет видеть у себя все, что как-либо связано с именем Тернера, и не успокоится, пока не скупит все. Ему нужен весь Тернер, целиком. Он не такой, как я, но мы похожи в нежелании идти на компромиссы. Ему требуется все, но, конечно, он хочет также знать, что это такое. Только поэтому я еще здесь, я хотел выяснить все точно. Тут мне подвернулись вы с вашими мелкотравчатыми расследованиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83