Бог видит нас. В эту минуту.
— Поэтому вы творите тут невесть что?
— Вместо того чтобы меня оскорблять, вместо того чтобы присоединиться с полчищам тех, кому нравится меня унижать, — неожиданно заорал непрошеный гость, — вы лучше поинтересуйтесь неким господином Фаунсом! Или мне следует называть его мистером Фаунсом? Да? Так мне его называть?
Несмотря на неприятную ситуацию, в которую она попала, Ильдирим невольно рассмеялась. В загадочном посетителе при всей его ярости было что-то комичное. Со своей бородкой клином, он был похож на яростного тролля, который шлепнулся в болото на задницу и теперь злился — да, точно: Румпелынтильцхен . В ее квартире сидел Румпелыптильцхен.
Ратцер тоже захохотал козлиным смехом.
— Да, да, смейтесь. Наша обезьянья память позволяет нам смеяться! Я сказал: Фаунс, Ф-а-у-н-с. — Тут он замолк и уставился на прокуроршу пустыми глазами, похожими на синие горные озера. — Мы очень сильно удалились от точки Омеги, страшно удалились. Но, возможно, возле Сигмы и Тау уже возникли туманности… Теперь я могу просто и ясно заявить: я не имею ничего общего с этим Вилли в том, что могло бы заинтересовать силовые структуры. Но у меня есть кое-какое подозрение. Я могу о нем рассказать, и тогда все остальные мелочи прояснятся сами собой, но прежде о главном. Да, согласен, в моей учебе присутствовал небольшой обман, но все уже позади, давно позади. Итак, фрау прокурорша, что там с Вилли? Только давайте начистоту, иначе я вас обращу в христианскую веру!
Ильдирим задумалась. Кажется, он ничего не знал. Пожалуй, правда его охладит, несмотря на все его фортели.
— Он мертв. Его утопили.
— И я назначен на роль убийцы. — Впервые Ратцер говорил искренне. В его голосе зазвучал ужас.
— Этого еще никто не сказал. — Ильдирим пыталась говорить как можно спокойней. — Вы оказались лишь возможностью добраться до этого загадочного Вилли. Может, вы сообщите нам, где он жил. Сейчас речь идет только об этом. Ну, а если у вас имеются какие-то подозрения — тем лучше.
Ратцер сердито потряс головой. По-видимому, он придерживался противоположного мнения. Потом его физиономия просветлела — вероятно, у него созрел новый план.
— Что я сказал, то сказал, и достаточно. Еще раз повторяю: возле Сигмы и Тау, кажется, присутствуют туманности, которые помогут безбожникам обрести веру. А всякие там мелочи меня не интересуют. Господь печется о нашем величии, поверьте мне.
Ильдирим понадобилось какое-то время, чтобы осознать, что под безбожниками он имеет в виду и ее. Но, не успев возразить, она услышала на лестнице топот и сумасшедший крик — это был голос фрау Шёнтелер. Ратцер тоже прислушался и неожиданно испугался.
— Не бойтесь, она вам ничего не сделает, — кислым тоном заметила прокурор. — Она воюет только с детьми и неверующими, а не с лесными гномами.
Сказала, и сама испугалась собственной дерзости, однако Ратцер, вероятно, этого не заметил. Чуть привстав, он прислушивался к шуму за дверью, в самом деле похожий в своем комичном наряде на гномика из сувенирного киоска. Потом послышались торопливые шаги по ступенькам. Тут же в дверь забарабанили детские кулачки.
— Бабетта, позвони в полицию! — во все горло закричала Ильдирим. — В мою квартиру ворвался сумасшедший!
У нее теплилась слабая надежда, что малышка быстро сообразит, как нужно действовать. Ратцер был в ярости.
— Сумасшедший. Так-так… По-моему, сумасшедшие — это люди, которые сделали свой выбор между Иисусом и Вараввой. Так вы слышали, что я вам сообщил? Фаунс! Фаунс!
Он злобно вперил в нее взгляд. Мучительное мгновение тянулось целую вечность. Затем он вскочил и выбежал за дверь.
Ильдирим осталась на месте. Ее тело сотрясала крупная дрожь. К ней приблизились тихие шаги. Маленькая рука обвила ее шею. Где-то внизу бушевала соседка, орала какие-то глупости.
— Что я должна сделать? Кто был в твоей квартире? Я ничего не поняла. Тот дядька чуть не сбил меня с ног.
6
Последующие дни распались на хаотические отрезки, которые, казалось, можно было измерить лишь с помощью стробоскопа. Начать с того, что фрау Шёнтелер запихнули в специализированную клинику — лечить от алкоголизма. Вопившую от ужаса Бабетту с трудом оторвали от Ильдирим и отправили в детский приют в Мангейм. Ильдирим тоже рыдала, но тем не менее попыталась записать странные откровения своего ночного посетителя, чтобы потом в них разобраться.
Далее застопорились дела у группы Тойера. Гаупткомиссар, медленно приходивший в себя после яростного припадка мигрени, сначала вообще ничего не понял, да и потом тоже. Зато Зельтманн неожиданно проявил оперативность, и Ратцер был объявлен в розыск. Но нет, пресса ничего не должна была знать.
В эти смутные дни рыжая голова Вернца маячила словно большое, злое солнце над уничтоженной планетой, так как Ильдирим совершенно забыла про встречу, назначенную с его любимым доктором Дунканом.
В районе Хандшусгейма в парке была застрелена очередная собака, и никаких следов злодея, никаких следов Ратцера, ничего нового о Вилли. Погода: без перемен, слишком холодная для весеннего сезона.
— Витамины, господин Тойер. Нужно пользоваться всеми преимуществами, какие нам дает современная профилактическая медицина общего профиля. Я имею в виду, что, как бы это выразиться, вы выглядите, ну, бледновато, невзирая на ваш… да… импозантный вид…
Гаупткомиссар устало кивнул. Он должен заставить себя думать только о том, ради чего попросил о встрече. Они сидели вдвоем в кабинете Зельтманна, в шикарных креслах, располагающих к разговору по душам. На низком столике стояла чаша с отшлифованными камешками, которые можно было перебирать толстыми пальцами, если в голову больше ничего путного не приходила Человеческое тщеславие и суета показались сейчас Тойеру такими бессмысленными и никчемными, что его так и тянуло в сон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83