Больше пока сказать ничего не могу. Прошу вас, потерпите. Недолго.
- Тем более что Лена и не хочет на квартиру Сергея переезжать, добавил я.
- Она девочка не корыстная, - согласился Олег Филиппович с удовлетворением. - Но он-то, он! Вадим. Вот ведь до чего безделье доводит... Придумал такое! Фотокарточки собрал, числа вычислил.
Тут Мазин возразил:
- Погодите, погодите. Числа и фотокарточки вещи вполне реальные. Отмахнуться от этих фактов, да и от дневниковых записей не так-то просто. Давайте не ставить точки над "и", будем считать вопрос открытым. Пока. Договорились?
- Я ехал...
- Понимаю. С надеждой выяснить. Но и мы с Николаем Сергеевичем не волшебники. Мы только глубоко сочувствующие вам люди. И сделаем то, что сможем. А вы помогите...
- Все что потребуется.
- На сегодняшний день требуется немного. Жена знает, куда вы поехали?
- Она дала мне телефон.
"А зачем, собственно?" Но он пояснил:
- Я сказал, что собираюсь встретиться с Николаем Сергеевичем, чтобы через него успокоить Полину Антоновну. Она не должна оставлять квартиру.
- Вот и хорошо. Считайте, что задачу вы выполнили. А остальное предоставьте нам.
- Если вы находите...
- Я уже сказал. Мы будем держать с вами связь.
- Спасибо.
Было видно, что он не совсем понял Мазина, но решил положиться на него.
Когда мы прощались, я еще раз с удовольствием пожал руку Олега Филипповича. У него было настоящее мужское рукопожатие. Не такое, что усвоили себе некоторые важничающие, по принципу "держите", и не залихватское, каким иногда хвастают не очень воспитанные здоровяки, демонстрируя свои физические возможности. Рукопожатие Олега Филипповича было искренним, сильным и в то же время достаточно коротким, чтобы не тащить руку из безнадежно сжавшей ее чужой ладони.
Мазин закрыл за ним дверь и вернулся в комнату.
Я ждал каких-то значительных слов, но услышал обычные, хотя и польстившие моему самолюбию.
- У тебя там немного фирменного блюда не осталось? Я не наелся. Вкусно очень.
- Сейчас подброшу. - На кухне я включил газ, чтобы подогреть чахохбили. - Минутку терпения.
- Но не больше! - засмеялся он.
- Игорь! Как тебе все это нравится?
- Я же сказал, очень вкусно.
- Да я не о курице.
- Между прочим, я тоже. Олег Филиппович - колоритная фигура.
- Согласен. Но я больше о Михаиле думаю. Тебе это имя ничего не говорит...
- Ошибаешься. Я о нем очень серьезно думаю.
- Ты согласен с Олегом Филипповичем?
- А ты нет?
- Нет.
- Почему?
- Я мог говорить о прошлом, о том, что помню. Но я приведу другой довод. Ход мыслей Олега Филипповича очень понятен. Это хороший человек, ему трудно смириться с обманом. Поэтому из двоих он предпочитает давно умершего. Он ведь сказал: я верю жене.
- Да ты, однако, обыватель, - пошутил Игорь. - Считаешь, что женам нельзя верить?
Вместо ответа я пошел и принес чахохбили. Мазин отломил хлебный мякиш и бросил в дымящийся соус.
- Все дело в том, что признание или непризнание Натальи в данном случае решающего значения не имеет.
- Мне трудно следить за ходом твоих мыслей, Игорь. В сущности, мы имеем дело с разными проблемами. Моя - житейская, прошлое моих друзей, их личные отношения, твоя - юридическая, сегодняшнего дня, Перепахин и другое, о чем полностью ты, конечно, мне рассказать не можешь. Я понимаю и не любопытствую. Хотя мне очень хотелось бы знать, каким образом они состыкуются. Из-за этого я и не уеду никак.
- Не преувеличивай секретность проблемы. Я молчу не по профессиональным соображениям. Меня сдерживает обыкновенное незнание, а предположениями делиться пока не хочу. Ты ведь их переоценить можешь. А насчет различия проблем ты не прав. Связаны они неразрывно. И твой разговор с Полиной Антоновной это подтверждает. Снимок сделал Перепахин.
- Я должен был сам об этом подумать. Я помню его с фотоаппаратом. Он тогда увлекался. Но я не совсем понимаю, что ты увидел в этом значительного?
- Так бы я не сказал. Но еще один фактик, который подтверждает мои предположения.
- Сам-то он как?
- По-прежнему. У алкоголиков бывает так называемый амнестический синдром, провалы в памяти. Причем забываются именно ближайшие события.
- И он ничего не помнит?
- Не помнит, почему и когда писал записку, как очутился на даче, был ли на набережной.
- То есть самое важное.
- Но прошлое он помнит. И это единственный путь в настоящее. Поэтому я и рад сведениям о снимке.
- А он знает, что его хотели отравить?
- Нет. Пока нет. Он должен оправиться, чтобы перенести такой шок. Поэтому и формально допросить его пока невозможно. А вот поговорить... Слушай, где ты научился так замечательно готовить?
Но я уже разгадал его ход.
- Игорь, это в самом деле превосходное чахохбили, но я думаю, что восторги твои слишком целенаправленны. Ты хочешь, чтобы я поговорил с Женькой?
Он положил вилку.
- Бывают же такие проницательные люди.
- Что я должен узнать на этот раз?
- Немного. Каким образом, при каких обстоятельствах снимок попал к Вадиму.
- А не к Лене?
- Наверняка она получила его от Вадима. В этом поверь мне на слово.
- А зачем, под каким предлогом я буду расспрашивать больного человека о таком частном случае? Он удивится.
- Скажи, что Наташа интересуется.
- Знаешь, Игорь, я, кажется, первый в мире сыщик, который не представляет себе, что он ищет и для чего.
Свидание с Перепахиным мне устроили в отдельной комнате куда его привезли в больничном кресле.
Я, разумеется, готовился увидеть тяжко пострадавшего человека, но действительность превзошла ожидания. Живой труп в данном случае выражение не самое сильное. Я стоял и не знал, что делать. Слов не находилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47