Сейчас Катя практически здорова и старается не вспоминать тот кошмар, который превратил ее жизнь в кромешный ад, из которого, было время, она не видела выхода. Сейчас она работает в школе и ее судьбу можно назвать счастливой. Но тогда...
Тогда все было иначе.
ЮНОСТЬ
Пионерский период своей жизни в Свердловске, ныне Екатеринбурге, Катя вспоминает, наверное, как самое счастливое время своей жизни. Не потому, что детство - самая беззаботная пора всех и каждого, хотя и поэтому тоже. Но не только поэтому.
Катя свято верила в те идеалы, светлые идеалы, которые несла в себе идеология того времени. Разумеется, она не могла знать о том, что в жизни проводилась линия, прямо противоположная официальной пропаганде. Конечно, она этого не знала. И верила. А когда человек верит, будущее ему кажется безоблачным, он твердо стоит на ногах, или думает, что твердо стоит, иногда иллюзии могут быть реальнее самой реальности.
Итак, жила-была девочка, которая искренне, истово верила в возможность "светлого будущего". Девочка с чистой возвышенной душой верила, что все, что делается на ее Родине, - так же чисто и незамутненно.
- Меня лепили учителя, - вспоминает Катя сегодня, - меня лепили наставники, люди, которые меня окружали, такой хорошей, такой правильной, такой суперположительной девочкой. Банты, гольфы, медалей полная грудь...
У Кати была цель - работать и помогать людям, и делала она это совершенно искренне, а когда заканчивала восьмой класс, про нее уже говорили абсолютно недвусмысленно - готовый комсомольский работник, будущий секретарь парткома и что-то в этом роде. И действительно, ее уже хорошо знали в этих кругах. Впереди у нее было, можно сказать, большое номенклатурное будущее - тогда в эти слова Катя вкладывала только позитивный, хороший смысл.
А потом пришла перестройка.
Сейчас много говорят о том, что наибольшее разочарование те годы принесли старшему поколению. Действительно, трудно признать то, что все идеалы, которым ты поклонялся всю свою жизнь, идеалы, ради которых ты голодал, претерпевал множество почти невыносимых трудностей, на самом деле - один сплошной обман. Вся жизнь, по существу, прожита зря, потому что внезапно выяснилось, что ты поклонялся фальшивым богам, и выдержать такое под силу не каждому. Большинство пенсионеров не только оказались выброшенными на свалку Истории, но выяснилось, что и вся их жизнь была бесполезной. Как там в "Оводе" Войнич? "Я верил в вас как в Бога, но бог - это всего лишь глиняная статуэтка, которую легко разбить..." Не каждый сможет после такого разочарования стать стойким и несгибаемым Рамиресом.
Конечно, молодое поколение вынесло разочарование Большого Обмана не так тяжело, как пожилые люди. Легко, можно сказать. Но и среди них были такие, которые верили. И увидели, что то, чему они поклонялись, - "глиняный бог". Озлобиться, как это сделали большинство разочарованных стариков, они не могли. Они - ломались. И это еще одно преступление фальшивой коммунистической идеологии.
Среди таких разочаровавшихся молодых людей была и наша Катя.
- Когда это случилось, я сказала - пошли вы все к чертовой матери, вспоминает Катя. - Я стала плохой. Я бросила учиться. Учиться так, как нужно, то есть приходить домой и делать уроки. Я еще училась два года, но по инерции, хотя и без троек. Но это была инерция...
Психологи в таких случаях говорят: исчезла мотивация. Отняли одно, то, что было главным в жизни, но взамен не предложили ничего. Ничего. Жизнь продолжалась, но как бы по инерции.
Молодости свойственны крайности. Молодости свойственно желание общаться со сверстниками. Быть, скажем, комсомольским вожаком значило тогда и помогать людям (в сознании Кати, естественно), и общаться со сверстниками. Жизнь была наполнена смыслом. Но вот смысл исчез, а желания остались. И Катя постепенно стала общаться со сверстниками - но уже на качественно другом уровне.
- Я стала бандиткой, - вспоминает она, - у меня совершенно изменились друзья. Раньше у меня были хорошие, добропорядочные друзья. Но когда это случилось, я сказала, что пойду на улицу. И ушла туда, и нашла себе новых друзей...
Поначалу это была шпана, местное хулиганье, но в течение довольно короткого времени Катя сошлась с теми, кого сама она называет "настоящим криминалом".
Десятый и одиннадцатый классы Катя заканчивала уже совсем другим человеком.
К наркотикам ее никто не приучал нарочно. Она, что называется, "сошла с рельс", стать "плохой" было ее собственное решение. Как - она говорит сейчас, она сама себя такой сделала. И то правда. Человек, пожалуй, всегда сам себя лепит.
Катя сама в первый раз взяла анашу и выкурила ее тайно, никто не заставлял, не предлагал ей. Это было осознанным ее решением. И то, что она вперые взяла в руки сигарету с "травкой", оставалось тайной даже для ее "криминальных друзей - анашистов".
Первый опыт не принес желаемого удовольствия. Первые опыты вообще редко когда приносят чувство эйфории. Но Катя и не рассчитывала, что ее первая сигарета с анашой принесет ей такое удовольствие. Это было ее маршем протеста, ее личным "фи". Чему? Всему, что ее в то время окружало.
В районе Екатеринбурга, в Нижнем Епецке, был цыганский поселок. Именно там и доставали Катя и ее друзья анашу, или, как ее еще называют, гашиш, марихуану.
Чтобы доставать наркотики, нужны деньги. И Катино окружение добывало их всеми возможными способами, то есть так, как могли, а могли они совершать только правонарушения. И поначалу Катя опасалась, но потом...
Потом она стала как все. И преступления совершала наравне со всеми. Она, конечно, понимала, что не совсем похожа на своих теперешних товарищей, точнее даже сказать, она им абсолютно чужая, твердо знала, что она - не "оттуда".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93