-- Тебя как звать-то? -- спросил он человечка.
-- Меня? -- удивился он.
Букаха не называл его никак, и от этого человечек иногда казался вещью, хотя голова, руки, ноги и, естественно, конский хвост косички у него были настоящими, человеческими.
-- Сергей, вообще-то...
-- Сережа, -- смягчил его имя Санька и вроде бы удивил собеседника, -ты не скажешь, а кто эти люди?.. Ну, гости хозяина...
-- Это важно?
-- А что, большой секрет? -- как можно ленивее и безразличнее спросил Санька.
-- Да нет. Это известные люди.
-- Седой -- это кто? -- решил не терять инициативу Санька.
-- Зам министра...
-- Серьезно? Российского министра?
-- Ну не турецкого же?
-- А лысый?
-- Это банкир. Наш, местный...
-- А толстяк?
-- Ты что, телевизор не смотришь?
Санька впился взглядом в толстяка, но ничего знакомого в его одутловатой физиономии не нашел. На артиста, судя по угловатым манерам, он не тянул, на телекомментатора -- тоже.
-- Это депутат Госдумы, -- оборвал его раздумья Сергей. -- Он отдыхает в Приморске.
-- Вот этот высокий -- тоже депутат? -- кивнул на самого
стройного из гостей Санька.
-- Нет, -- хмуро помолчал Сергей и удивленно спросил: -- Неужели не узнал?.. Он же тебя протежировал на встречу с хозяином...
-- А-а, ну да! -- закивал Санька.
Значит, долговязый был местным начальником УВД, генералом. По всему выходило, что если сюда добавить мэра и богатея Буйноса, то получилось бы руководящее совещание местных князей с представителями царя. Эдакий земский собор в Приморской губернии с привлечением господ из Москвы.
-- Значит, мэра нет, -- вслух подумал Санька.
-- Мэр заболел. Он уведомил, что не сможет присутствовать на юбилее. Он даже на празднике города не будет присутстсовать...
-- А у вас сегодня праздник города?
-- Да.
-- А у вас что за торжество?
-- Я же сказал, юбилей... Тридцать пять лет назад хозяин первый срок получил.
-- А-а...
-- Но официально -- трехлетие со дня постройки дома...
-- А-а...
-- Завтра будут другие гости. Его родные...
-- Родственники, значит?
Букаха не походил на человека, у которого могут быть родственники. Он больше сидел в кресле, чем разгуливал по лужайке, а сейчас, развалившись, разговаривал с угодливо склонившимся к нему кавказцем.
-- Родные -- это те, с кем сидел, -- мягко разъяснил Сергей.
-- А ты?
-- Это к делу не относится...
По ответу Санька понял, что сидел. Да и бледность у адъютанта
Букахи была зековская, с землицей.
-- А кавказец кто?
-- Богатый человек, -- охотно распрямился Сергей. -- У меня дела,
-- и мягко, по-кошачьи уплыл за стену аппаратуры.
Возник он уже на противоположном краю лужайки. Вышедший из домика для прислуги парень в спортивном костюме что-то объяснил ему, и Сергей быстро и одновременно плавно метнулся к Букахе. Если дому было три года, то Сергей должен был прислужничать Букахе не менее этого срока. Умение беззвучно исчезать и появляться, а также перемещаться почти со скоростью света не вырабатывается за день.
Букаха со снисхождением царя выслушал доклад Сергея, кивнул, и тот с прежней плавностью и резвостью проскользнул по лужайке, не миновав ни одного гостя. После его обхода они дружно заняли кресла, и даже их разбросанность не помешала всем гостям оказаться лицом к дальней стене двора.
Только сейчас Санька заметил возле нее нечто похожее на яму для прыжков в длину. Только песок в прямоугольнике, обрамленном деревянными планками, был почему-то коричневым, а не желтым.
-- Тоскливо тут, -- пробурчал Андрей. -- Ни хрена не отдаст он нам эту аппаратуру. Богачи жадные. Все. До одного...
-- Чего вы там шепчетесь? -- влез Альберт.
После выступления во Дворце культуры он уже ощущал музыкантов стародавними друзьями. Но музыканты этого не ощущали, и ему никто не ответил.
-- Сейчас бы в ДК сходить, -- горько вздохнул Игорек. -- Рейтинг посмотреть...
-- Еще посмотришь, -- вяло отреагировал Виталий. -- Первое место -- у нас...
-- Ты думаешь?
-- Только сзади...
-- Да ну тебя! Накаркаешь еще! Если...
-- Мама мия! -- оборвал его Альберт. -- Вот это крутяк! Я тащусь!
В свои сорок он все еще молодился, и модерновые словечки пацанов тоже входили в часть этой маскировки. Но увиденное было столь необычно, что подобные слова мог произнести любой из четверых.
Из садового домика к песчаному прямоугольнику вырулила процессия из четырех девиц. Каждая из них была не менее метра восьмидесяти пяти, и оттого вся четверка выглядела почти баскетбольной командой. Но -- почти. Потому что баскетболистки появляются на арене в майках и спортивных трусах. На этих девицах были только мини-юбки. Семафорно-красного цвета. Остальную одежду они то ли забыли впопыхах надеть, то ли решили таким образом бороться с южной жарой.
И все равно они почему-то не выглядели полуголыми. Наверное, из-за раскраски на лицах. Красные, желтые и зеленые маски на коже сделали девиц скорее свирепыми мутантами, чем женщинами. Раскраска выглядела новым видом одежды.
-- Чемпионат мира по грязевой борьбе объявляется открытым! -- гордо объявил возглавлявший процессию парень в оранжевом спортивном костюме-ракушке.
-- Ничего себе! -- не сдержался Игорек.
Длинный гость повернулся в своем кресле и одним взглядом расстрелял крикуна. Игорек съежился и поднес к лицу стакан с минералкой. Чем-то же нужно было защищаться от пуль, летящих из глаз.
-- Полуфинал номер один! -- продолжил парень. -- Роза и Джульетта!..
-- Во трепется, -- прохрипел Андрей. -- У них же физиономии рязанские... А он -- Джульетта!
-- Полуфинал номер два: Миринда и Леонелла!
Кто-то из сановных гостей похлопал. Его не поддержали. Букаха смотрел сквозь ноги девок на жидкую грязь в прямоугольнике борцовской площадки и вспоминал, как в первую же отсидку его, пацана, заставили плыть в огромной луже во дворе колонии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138