У него возникло ощущение, что ничего этого на самом деле не произошло, что это какой-то трюк, и нужно только спросить о чем-нибудь у головы, и телохранитель Гвидонова, бывший дзюдоист и бывший прапорщик спецназа, отожмется на руках и взлетит из-за кормы. И только когда он увидел, что охранник уже не сможет отжаться, потому что его рука лежит в полуметре от ног маленького человечка, бывшего начальника валютного отдела банка "Чага" и теперь единственного уцелевшего на катере пассажира, он вспомнил о страшном самолете. А вспомнив, услышал нарастающий гул авиационных двигателей.
Обернувшись, он увидел, что самолет несется прямо на катер, несется с креном, купая конец крыла в воде, и человечек одним быстрым движением крутнул руль влево. Правый борт катера приподнялся на резком повороте, но спасти человечка не смог.
Сверху острым корабельным килем, будто лезвием, катер развалило на две части, и выскочившие непонятно отчего шасси одним ударом убило пригнувшегося вбок человечка. "Бэшка" ткнулась в воду округлым носом, вспорола море, но корабельная форма фюзеляжа спасла ее. Самолет превратился в судно. Он еще пронесся метров пятьсот, распугивая рыб и чаек, но с каждой секундой вода все сильнее выравнивала его.
Когда он замер, Жора Прокудин с ужасом увидел, что у него больше нет пистолета. Пытаясь удержать равновесие в болтанке, он уцепился обеими руками за металлическую ступеньку трапа, ведущего из кабины. Обернувшись, он бросил хищный взгляд на Волынского, но пистолета в его руках не обнаружил. Скорее всего, "макаров" упал куда-то ниже. Возможно, к штурману.
- Обо что мы того... ударились? - сорвав шлем, спросил он и испугался тишины.
В синем воздухе мертвыми стальными листьями висели лопасти обеих винтов. "Бэшка" лежала на сонном штилевом море грудой металла. Она не погибла, но и не выжила.
- Кранты, - в ответ прохрипел Волынский. - Вода попала в движки... Кранты, - и поневоле нажал на кнопку связи с берегом.
- ...надцатый, где вы? - с середины слова прохрипел эфир. Восемнадцатый, где вы? Выйдите на связь!
- Во... восемнадцатый на связи, - вымученно ответил Волынский.
- Передаю микрофон командиру полка...
- Есть.
- Волынский, твою мать!.. Где ты, твою мать?!. Какого, мля, хрена... Тебе полный абзац... Тебе... Где, твою мать, этот... как его... террорист?.. Тьфу, что за слово!.. Подавиться, мля, можно!
Так и не нашедший пистолет Жора Прокудин на четвереньках прополз по трапу к двери, распахнул ее и, враз ослепнув от синевы и задохнувшись свежим воздухом, снопом упал в воду.
- Где, мля, террорист?! - заорал в самом центре головы летчика Волынского командир полка.
- Карванен ранен, - ответил Волынский, увидевший штурмана, который с трудом выкарабкивался из трюмов на освободившееся правое место в кабине. Самолет в аварийке, находится в приводненном состоянии с координатами...
- На кой хрен, мля, мне твои координаты?! - заорал комполка, хотя координаты ему были очень нужны. - Где тер... тер... лор... пер... ну, где этот сученыш?!
- Погиб при посадке, - ответил, глядя на распахнутую дверь, Волынский. - Его выбросило в море и он утонул.
Он ощущал какую-то нечеловеческую усталось. Его как будто бы
вывернули наизнанку, вычистили, а потом то, что осталось,
вывернули вновь, и внешне он вроде бы оставался тем же, а на самом
деле ничего от прежнего Волынского в нем уже не было. Ему даже не
хотелось самому отдраить дверь с левой стороны самолета и посмотреть, куда на самом деле девался террорист. До берега было целых тридцать пять километров или, говоря по-морскому, более двадцати миль, а судов поблизости - ни одного. Требовались способности олимпийского чемпиона по плаванию, чтобы добраться отсюда до берега. Террорист, судя по комплекции, на олимпийского чемпиона не тянул.
- Командир, дайте вашу аптечку, - взмолился севший на нагретое место Вася Карваненю - Надо продезинфицировать... Господи, да что же такое слово длинное!.. Ну, да... рану. Бо-ольно, гадство!..
В эту же самую минуту отплывший на пару сотен метров от "бэшки" Жора Прокудин все-таки сумел стащить с себя кроссовки и ставшие какими-то каменными джинсы, сумел осмотреться и только теперь понял, что самолет днищем уничтожил катер. Вместе с мешками.
Метрах в пятистах от кормы амфибии на воде отливало всеми цветами радуги нефтяное пятно.
"Что-то многовато для катера", - удивился Жора Прокудин и самому себе ответил: "А почему, собственно, многовато? Они же до Турции драпали. Соляркой, небось, загрузились под завязку".
В лазурном месиве вылившегося топлива совсем некрасиво, совсем неподходяще для цветной пленки покачивались обрывки полиэтилена, куски пластиковой обшивки, кепка человечка, стоявшего на руле. Пятен крови не было. Солярка замаскировала ее. И от этого почудилось, что и люди исчезли просто так, без гибели. Просто погрузились в теплую воду и всплыли где-то в другом месте.
Подплыв к светло-бежевой кепчонке, Жора Прокудин зачем-то ощупал ее, набрал побольше воздуха в легкие и нырнул точно под кепку. Глубина медленно втягивала его в себя, медленно сдавливала барабанные перепонки, и, когда в груди стало нестерпимо больно, так больно, словно туда начали вкручивать шурупы, Жора Прокудин перестал вдаваться в толщу воды и разрешил ей вытолкнуть его тело на поверхность.
Отдышался он с трудом. Сердце пробулькивало. Оно никак не могло поверить, что его хозяин не утонул.
- Ублюдки! - ругнулся Жора Прокудин на летчиков. - Утопили столько "бабок"! Вас бы тут всех перетопить! Мокрохвосты вонючие! Ничего не умеют толком делать!
Самолет ответил ему молчанием. Он лежал на брюхе и выглядел драконом, который вот-вот повернет голову в его сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139