А истинный где-то рядом. Точнее, рядом с Рыковым. А рядом и ближе нет никого кроме Лялечки.
Сыщик уже давно понимал, что она не любит мужа. Более того: она им тяготится. Но уйти не может. Уйти - значит, потерять слишком многое. И главное - деньги. А если уйти с деньгами, то это уже совсем другой коленкор. Тогда не нужно начинать жизнь заново с эстрады какого-нибудь занюханного кабачка или с
На лице у лысого мужичка читался недюжинный ум. Такой вполне мог прокрутить любую аферу. За соответствующие проценты, естественно. И еще в нем было что-то холодное, металлическое. У людей подобного склада не существует угрызений совести. Он не чувствует их, как стальной молот не чувствует боли, когда по нему лупят кувалдой.
- Со-очный человечишко! - решил Дегтярь. - Надо попасти. Надо...
Отмотав пленку назад, он снова начал с просмотра ливрей официантов и рюмок на столах, но звонок в дверь заставил его забыть об экране. Звонок был родным - наглым и настойчивым.
В глазок Дегтярь разглядел круглую физиономию соседа по площадке и, хоть и не очень хотел, открыл ему.
- Загораешь? - оценил тот сыщицкие плавки.
- Примерно.
- Миш, мой "москвич"-калека опять сдох. А мне за Веркой надо в роддом. Забирать наследника надо...
- А-а, ну да! - вспомнил Дегтярь. - Четыре сто, пятьдесят пять сантиметров...
- Шесть! Пятьдесят шесть! - гордо поправил сосед. - Гигант! Весь в меня!
Дегтярь про себя улыбнулся, глазом смерив парня. У того было не больше метра семидесяти росту.
- А чего надо-то?
- Дай мне свой "жигуль" на полчаса, - сделал наивные глазки сосед. Ну, на сорок минуточек...
- Ах, "жигуль"...
Мысли о лысом человеке из металла мешали сосредоточиться. Ключи отдавать не хотелось, но и жлобом быть не хотелось. Сосед работал плиточником-отделочником в каком-то стройуправлении, шустро переименованном в фирму, и вполне мог пригодиться для ремонта. Хотя бы в ванной. Кафель в ней был родной, еще со времен постройки дома. Страшнее этого кафеля он не видел еще нигде и никогда, но не менял только потому, что уже привык к нему. А сейчас посмотрел на круглое счастливое лицо соседа и понял, что пора менять.
- На! - подхватив ключи с тумбочки, протянул он их через порог. Только осторожнее. На ключах пластик вовсе порвался...
- Через порог? - удивился сосед и хотел переступить ногой в приходую, но передумал. - Плохая примета вообще-то... А-а, ладно! Спасибо, родной! С меня поллитра и пончик!
Под нахлынувшие мысли о металлическом человеке Дегтярь закрыл дверь, постоял у нее с видом философа: лоб наморщен, углы глаз плотно сжаты, губы - как тиски. Постоял, фыркнул и поплелся в зал.
В новом просмотре видеозаписей лысый казался уже до боли знакомым мужиком. Ничего не поделаешь. Таков эффект телевидения. Один раз подсмотрел, запомнил человечка и уже воспринимаешь его как члена семьи. Что шоу-мена, что депутата, что министра, что лысого с бабочкой как вот сейчас.
Только бабочка выглядела глупо на такой мускулистой шее. Ей будто бы хотелось улететь, но она не знала, получится ли у нее это. Ведь до этого она никогда не летала.
Дом и телевизор качнулись одновременно. Стекло, самое большое стекло в окне, лопнуло со звуком кастаньет, и сыпануло осколками по паласу, по серванту и ногам сыщика.
В испуге вскочив с дивана, он с удивлением посмотрел на людей в телевизоре, которые все так же ходили по экрану и взрыва не замечали. У левой ноги на паласе расплывалось алое пятно.
"Порезался", - решил Дегтярь и похромал на кухню.
Здесь стекла уцелели. Сыщик вскинул взгляд на форточку и понял почему. Форточка была прикрыта, а в зале, спасаясь от жары, он наглухо закупорил все створки.
Следующий взгляд заставил его забыть обо всем сразу. И о форточке,
и о порезанной ноге, и о человечке с тесной бабочкой на шее.
У подъезда буйным желтым пламенем горели остатки машины. Огонь
покрыл все, кроме багажника. Багажник принадлежал его родным
"жигулям", и сыщик как-то несуразно подумал, как же сосед смог уехать на его машине, если у подъезда остался багажник. А пламя раз за разом стало выбрасывать из себя черный копотный дым, что-то еще раз лопнуло внутри машины, только лопнуло меленько, негрозно. Так лопается щепочка в костре.
К машине подбежали какие-то люди. Появились ведра с водой. Пламя зашипело, заогрызалось на воду. А сыщик все стоял и никак не мог решиться хоть на какие-то действия. Все происходящее казалось ему кадрами из очередной пленки видеостукача. Непонятным было лишь одно: почему эти кадры цветные? Всю оперативную съемку экономный видеостукач делал на черно-белый формат.
- Вызовите "скорую"! - заорал кто-то истеричный у подъезда. - В машине - человек!
- Не лезь! - остановил его еще более истеричный голос. - Он мертвый! Ты что, не видишь какое пламя!
"Ключи. "Жигули". Роддом. Сосед", - телеграфно, словами - урывками подумал Дегтярь и ему стало холодно. На улице царили тридцать два градуса жары, теперь уже перемешанные с огнем пожара, в квартире тоже было не меньше тех же тридцати двух, только без пожара, а спина и ноги сыщика наливались подвальным холодом.
То истинное, что составляло сущность Дегтяря, на минуту заставило его забыть о спине и ногах, забыть о машине и глупо погибшем соседе. Оно заставило его вскинуть глаза на дальний край улицы, на припаркованные у тротуара машины.
Одна из них тронулась, и сыщик до рези сощурив глаза, все-таки разглядел номер. Боль вновь проколола левую ногу. Дегтярь оторвал ступню от пола, балансируя на одной правой, повернул ступню подошвой к себе и рывком вытащил узкую, как ручка, стекляшку из пятки.
На осколке алела свежая кровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139