Он знал, что каменная стена надежно скрывает его черного скакуна.
Малыш с трудом подполз к пролому и выстрелил два раза вслед убегавшим. Затем, повернувшись, устало усмехнулся парнишке, автоматически перезаряжая еще дымящийся револьвер.
В пещере наступила полная тишина. Монотонный шум дождя и стена снаружи делали ее почти уютной.Паренек медленно поднимался, внимательно разглядывая своего спасителя огромными печальными глазами. Он был более хрупким и юным, чем Малышу показалось вначале; тонкое смуглое лицо было спокойно.
Криво улыбнувшись, Малыш Рио спрятал револьвер. Ему довелось видеть много жестокости, но ничто не могло сравниться с трагедией, случайным свидетелем которой он стал сегодня ночью.
— Тебя зовут Рамон?
— Да, сеньор,— Рамон с усилием поднялся, поправляя окровавленную и изорванную рубашку.— Я не знаю, как вас благодарить за вашу смелость. Вы... а вы не один из этих?..— спросил он, все еще не смея поверить своему счастью.
Он говорил по-английски со странной четкостью иностранца, который выучил слова, зазубривая их по книге.
Малыш вдруг вспомнил, что его лицо все еще скрывает импровизированная маска. Он стянул вниз пестрый платок и успокаивающе улыбнулся парнишке.
— Нет, я не из этих головорезов, Рамон. Ни одного из них я никогда не видел. Подойди-ка сюда и дай мне взглянуть, как они тебя отделали.
— Нет, сеньор, это ничего, это не страшно,— проговорил Рамон, поспешно отступив назад, и, обойдя Малыша сзади, подбросил в костер сухих мескитовых корней.
— Вы, наверное, промокли и замерзли? Нет? — Он говорил торопливо и серьезно, стараясь отвлечь от себя внимание Малыша.
Тот, сощурившись, глянул на тщедушную фигурку и произнес, растягивая слова:
— Я вполне доволен освежающим дождичком.
Он осторожно поднялся с земли и, ощупывая шишку на голове, подошел к огню.Рамон снова торопливо шагнул назад и отвернулся к стене.
Малыш подозвал его, затем вытащил из кармана своей кожаной куртки папиросную бумагу и кисет с табаком. Насыпая табак в свернутую коричневую бумагу, он предложил закурить своему молчаливому соседу, но тот отрицательно покачал головой.
— Нет, сеньор, я вам очень признателен, но я не курю.
Это было неестественно для мексиканского парня, выросшего в приграничной местности. Большинство здешних мальчишек начинали курить лет в двенадцать, а то и раньше. Неужели он совсем еще ребенок?
Малыш изучающе разглядывал Рамона сквозь облако табачного дыма. В жилах этого парня, решил он, больше испанской, чем индейской крови. У него такие благородные, точеные черты лица, непоказная, чуть застенчивая учтивость, как у самого высокородного испанца, а его речь и манера говорить явно показывают, что для своих юных лет он очень неплохо образован. О том, что в нем есть и индейская кровь, говорили высокие, широковатые скулы, стоическое выражение лица, манера сидеть, скрестив руки.
Тысячи вопросов роились в голове Малыша, пока он скручивал следующую папиросу. За что мальчишку так зверски избили? Кто были эти четверо в масках, так трусливо и поспешно сбежавшие? То, что они негодяи и трусы — это понятно, но почему один из них пытался прекратить побои и зачем он же напал на Малыша?
Присев на корточки и подставив мокрую спину огню, Малыш затянулся новой папиросой. Да, Рамон молчалив, как настоящий индеец. Парнишка явно не собирался давать какие-либо объяснения до тех пор, пока Малыш его об этом не попросит.
— Это совершенно не мое дело,— решил про себя Малыш.— Мне нельзя ни во что впутываться здесь, на Границе. За мою голову обещана награда, и мне нужно поскорее уносить отсюда ноги. Чем дольше я буду оставаться здесь, выясняя подробности, которые мне совсем ни к чему, тем хуже для меня. Да, вернее всего будет уехать отсюда сразу же, как высохнет одежда.
Малыш, стараясь не смотреть на Рамона, грубовато спросил:
— Эти люди могут вернуться сюда?
— Я не знаю, сеньор. Они очень испугались вас. Я думаю, они вряд ли вернутся, если вы будете здесь...
— А если я уеду? Что тогда будет с тобой? В черных глазах Рамона мелькнул испуг.
— Вы... вы собираетесь уезжать, сеньор? — спросил он с дрожью в голосе.
— Вообще-то мне пора,—осторожно объяснил Малыш.— Буря уже утихает. Но я хотел бы знать, будешь ли ты в безопасности, если я уеду.
— Это не имеет значения, сеньор,— покорно произнес Рамон.— Я буду в безопасности до тех пор, пока у моего отца карта, на которой указано, где спрятано золото. Когда мы ищем золото, за нами всегда кто-то следит. Эти люди думали, что мы его уже нашли, они пытались заставить меня назвать секретное место. Они не поверили мне, что никакого золота у нас еще нет.—Задумчиво глядя вдаль, он покачал головой.
— Золото? — переспросил Малыш.
— Да, сеньор. Много лет назад, когда Бенито Хуарес выбил Максимилиана из Мехико, Святые отцы из Миссии Гваделупы спрятали в горах огромные сокровища. Правитель доверял моему отцу, и потому отдал ему карту, на которой было указано место, где спрятано золото. И вот мы уже несколько лет ищем эти сокровища, потому что не знаем ключа к карте.
— И эти люди знают, что карта у вас? - Малыш пристально посмотрел на парнишку.
— Об этой карте и о поисках моего отца знает много людей. Некоторые думают, что он повредился рассудком, и смеются над ним. Другие шпионят за нами в надежде украсть сокровища, если мы их найдем.
Малыш Рио понимающе кивнул и, затянувшись последний раз, резким щелчком отбросил окурок.
— А ты знаешь, кто эти люди в масках?
Рамон медлил с ответом. Обернувшись, Малыш увидел на лице Рамона выражение страха и ненависти:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48