Острые языки пламени, вырывавшиеся из дула его пистолета, выдавали его. Малыш даже и не пытался достать оружие, а нападал в темноте. Джо Эллиот понятия не имел о том, кто это мог быть. Он отчаянно пытался ударить Малыша по голове длинной рукояткой своего пистолета, обрушивая град ударов на руки и плечи человека, который, однако, не отступал, а вновь и вновь безжалостно отбрасывал его к стене.
Эллиот наносил смертоносные удары во все стороны, но Малышу удавалось от них увертываться. Он глубоко вонзал в тело врага шпоры, снова и снова бросался на Эллиота.
С губ Рамоны не сорвалось ни звука за все это время. Она не могла видеть, кто побеждает, не знала, как и чем она может помочь, но она не убежала, не оставила своего спасителя.
Малыш Рио тоже не произнес ни слова, но каким-то странным образом она почувствовала, что ее спаситель — это Малыш Рио, а не отец. Интуитивно она поняла, что ее отец не пришел ей на помощь, потому что не смог этого сделать... и никогда больше не сможет. Рамона вспоминала слова Эллиота, его издевательский смех, когда она звала отца на помощь, его нескрываемое удивление, когда он услышал приближающиеся шаги в ответ на ее зов — все это всплывало в памяти, пока у ее ног продолжалась яростная борьба.
Одежда обоих была порвана в клочья об острые камни. Катаясь в темноте но полу, как два разъяренных зверя, покрытые синяками, они наносили друг другу все новые и новые удары.
Малыш знал, что победит. Он знал это и, лежа на спине, смеялся в лицо Эллиоту, который все больше ослабевал. В этом смехе было безумное ужасающее ликование, потому что оно срывалось с губ человека, поверженного навзничь, человека, которого, кажется, ждало поражение. Он не был суперменом, и начал драться, когда тело его ломило от вчерашней схватки.
Смех Малыша странным образом подействовал на Эллиота. Сам Эллиот не смеялся бы при таких обстоятельствах, и это вселило в него растерянность и страх. Он, шатаясь, встал на колени над Малышом, крепче сжал рукоятку своего пистолета и, собрав остатки сил, спустил курок.
Эллиот промазал. Медленно, неимоверным напряжением мышц он приподнялся с каменного пола, чтобы продолжать бой. Чувствуя под собой эту безжалостную неутомимую силу, Джо Эллиот отшатнулся, вскрикнув от страха. Шатаясь, как пьяный, он встал на ноги, повернулся и выбежал из комнаты, затем, спотыкаясь, двинулся по коридору к выходу, через который сюда проникла Рамона.
Тяжелое дыхание Малыша было единственным звуком в стенах этой сокровищницы, больше похожей на склеп. Он с трудом заставил себя встать на колени и пробормотал:
— Ты еще здесь, Рамон?
— Я здесь,— тихо ответила Рамона.
Она пошла на его годос и присела рядом с ним, в темноте мягкими пальцами легко касаясь его лица. Ее слезы капали на лицо Малыша.
— Все хорошо,—бормотал Малыша—Не плачь. Мне не очень больно.
Он поднял руки и неуклюже потрепал ее по плечу. Во время борьбы с Эллиотом рубашка Рамоны порвалась и теперь едва держалась у нее на плечах.
— Тут есть вода, чтобы умыться? — спросил Малыш.
Рамона поймала рукой его пальцы, поднесла их к губам и, всхлипывая, поцеловала их.
— Вода есть дальше по тоннелю. Я намочу кусок рубашки и вернусь.— Она поспешила за водой.
Малыш Рио растянулся на холодном полу и, хотя мысли его еще путались, постарался все обдумать. Рамон вел себя довольно странно для уверенного в себе мексиканского парня, привыкшего жить по жестким, суровнм законам Границы. Эти слезы, льющиеся по его лицу... Рамон явно был слюнтяем — так ему показалось и в первую их встречу в пещере.
Малыш услышал звук приближающихся шагов. Он тихо лежал и наслаждался холодным, утоляющим боль прикосновением к лицу мокрой ткани, когда Рамона вновь опустилась на колени возле него.
— Ну вот,— сказала она наконец.— Так лучше, да?
— ..Гораздо лучше,—протянул Малыш.—-Я думаю, теперь я внживу,— продолжал он с деленной серьезностью.— А где твой папа? И где мы вообще ппходимся? Что случилось с тех пор, как я тебя в последний раз. видел?
Рамона опустилась на пол рядом с ним.
— Я не знаю, где мой отец. Я думаю... Стив Фишер знал, что мой отец не придет ко мне на помощь. Он смеялся надо мной. Это было так страшно! Он и мой отец спустились сюда с горы так, как это делали Святые Отцы.
— А золото? — спросил Малыш.—г Вы нашли его?
— Оно здесь, сеньор. В этой комнате.— Я думаю, сеньор Фишер просто спятил, когда нашел его.
— Да, золото так действует на некоторых людей.— Малыш попробовал сесть, но со стоном вновь опустился на землю.— Я бы не отказался от сигаретки. Там у меня есть заготовки в кармане рубашки, если только от них что-нибудь осталось. Ты мне можешь скрутить штучку?
— Я попробую.— Рамона взяла бумагу и мешочек табака из его разорванного кармана и неумело свернула широченный коричневый цилиндр. Она наклонилась вперед и вложила незагнутый конец сигареты в его губы, затем спросила дрожащим голосом:.
— А спички, сеньор?
— В другом кармане.
Малыш тихо лежал, ожидая, пока она достанет спичку и зажжет ее о скалу. Когда спичка на секунду вспыхнула, он посмотрел в лицо Рамоны, прямо ей в глаза. Лучистый свет отразился в ее больших темных глазах, волнуя и беспокоя Малыша.
Она наклонилась, чтобы поднести спичку к сигарете, и пламя осветило ее девичье тело. Рамона была обнажена до пояса, и Малыш какое-то время не отрываясь смотрел на нее, затем закрыл глаза. Он затянулся, задул спичку и тихо сказал:
— Значит, вот оно что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48