— закричал он сдавленным голосом.—
Что случилось?
— Это ничего, папа,— Рамон попытался улыбнуться распухшими губами. Он опустил худые плечи и спросил:
— А еще есть вода?
— Есть. Воды много, но ты должен сначала пить понемножку. Затем мы с Чато отвезем тебя домой.
Мальчик посмотрел на терпеливо ожидавшее его животное с благодарной улыбкой.
— Я знал, что Чато не подведет. Прошлой ночью, когда я наткнулся на гринго, я сказал ему, чтобы он поспешил к тебе и рассказал, что случилось.
Присев на корточки в тени ивовых деревьев и ловко свернув сигару из кукурузного листа, старик одобрительно усмехнулся.
— Да, какой шум поднял Чато ночью! Он орал так, как будто он — мать, потерявшая единственное дитя.— Мексиканец помолчал, прикуривая, его лицо стало суровым.— Так ты говоришь, гринго?
- Да, папа. Я убил камнем жирного зайца и оставил Чато на дороге, пока спускался за ним. Они налетели и окружили меня... Все в масках и с пистолетами.
Старик понимающе кивал. В его черных глазах горел злой огонь, но он спокойно спросил:
— Наверное, это был Колтер и его люди?
— Я думаю, это были они, папа. Хотя они все время были в масках. Их было четверо. Они завязали мне глаза, посадили на
лошадь и увезли далеко в пещеру у реки. Они били меня плетью, чтобы я раскрыл им секрет сокровища.
— И ты... ты рассказал им...
Хотя Джулиане и попытался казаться спокойным, голос у него дрогнул.
— Я ничего не сказал им, папа;
Рамон гордо поднял голову, его глаза горели. Он сделал большой. глоток из фляги и продолжал:
— Была страшная буря,, и вдруг из тьмы появился еще один гринго. Тоже в маске, как и другие, но он был не с ними. В каждой руке у него было по пистолету, он заставил их отпустить меня. Они испугались гринго, убежали и не вернулись. После мы с ним разговаривали.
— Гринго в маске с двумя пистолетами? — пробормотал старик.— Возможно... он не сказал тебе своего имени, Рамон?
— Он ничего не сказал, только то, что люди считают его плохим человеком. Но я этому не верю. Он сильный и бесстрашный, но в то же время добрый.— В голосе юноши прозвучала нотка глубокого уважения.
Отец подозрительно взглянул на него и пробормотал:
— Мое письмо уже должно было дойти до Стива Фишера, и ему пора бы уже добраться до Нью-Мексико. Может быть, это был он... сын сеньора Фишера, моего старого друга?
— Я не думаю, папа. Я просил его поехать со мной к тебе, но он, кажется, ничего не знает ни о тебе, ни о сокровище.
— И он отказался? — резко спросил старик.
— Да, папа. Он уехал... один. И мы его больше не увидим,— голос Рамона был унылым, полным детского разочарования.
— Я очень устал, папа.— Он поднялся на ноги, скривившись от боли.
Джулиано Наварро решил больше не продолжать эту тему. Он взял Рамона за руку и помог ему взобраться на лохматую спину мула. Потом похлопал его по тощей шее, поворачивая туда, откуда они пришли.
— Я пойду рядом. То, что я нашел тебя живым, придало мне силы. Я думал, что никогда тебя не увижу,— ответил старик на предложение Рамона поменяться с ним местами.
Они огибали подножия холмов, в тишине наступающего вечера старик живо рассказывал о своих безнадежных поисках, о том,, как стервятники подсказали ему, куда ехать.'
— Это просто чудо, Рамон,— сдержанно завершил он свой рассказ.— Чудо, ниспосланное с небес ангелами, которые следят за нами. Мы больше не будем считать больших черных птиц предвестниками несчастья.
Каждое движение мула доставляло Рамону жгучую боль. Его рука лежала на плече отца. Они чувствовали полное единение и взаимопонимание. Это было нечто большее, чем кровное родство. Это единство родилось в результате многих лет, проведенных вместе в горах Запада, в погоне за тем, что сталр целью всей их жизни — за сокровищем Священников, до которого теперь было рукой
подать.Изнуряющая послеполуденная жара отступила, легли вечерние тени. Солнце садилось за шершавую гряду холмов во всем своем сверкающем величии, которое можно увидеть только в засушливых и пустынных местах Запада. Холмы зажили новой жизнью: выскочили из своих прохладных нор зайцы, сороки о чем-то бранились в зарослях мескитовых деревьев, а вечерняя песня полевых жаворонков и пересмешников радостно лилась в тишине вечерних сумерек.
Наконец вся тройка спустилась в пологую лощину, тенистую и прохладную, в глубине которой журчал крошечный ручеек. Здесь они остановились, чтобы дать отдых Чато и напоить его, отец с сыном растянулись на покрытом мхом берегу, вдоволь напившись холодной родниковой воды.
Путь лежал по дну лощины, скрывающей маленький ручеек, под ветвями можжевельника и сосен, вверх, в расщелину между скал, к крутой скале, заросшей тополями. Из камней бил чистый и холодный родник.
У подножия утеса было построено грубое, крытое соломой убежище, служившее семье в течение трех последних лет — с тех пор как Джулиано обнаружил этот родник и пришел к выводу, что именно он и. обозначен на выцветшей пергаментной карте. Картой он владел с того -времени, как победоносные войска пеонов Бенито Хуареса выбили императора Максимилиана из Мехико.
В течение этих трех лет родник был отправной точкой бесчисленных экспедиций, в которых они искали ключ к разгадке карты сокровищ, оставленных Священниками. Вместе они спокойно бродили в горах. Местные фермеры, знавшие об их поисках, считали их помешанными и глумились над ними.
И вот теперь, когда сокровище было почти у них в кармане, начали слетаться голодные стервятники, чтобы украсть у них плоды их тяжелого и изнуряющего труда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48