Оставалось еще позвонить Пейнтеру, но прежде чем разговаривать с ним, он решил предварительно подкрепиться изрядной порцией спиртного. С трудом поднявшись, он снова по-
дошел к телефону и попросил принести ему в номер кварту мар-теля. Когда официант принес бутылку, он сел на краешек кровати и стал пить коньяк прямо из горла.
Божественный напиток сделал свое дело. Вскоре он почувствовал себя прежним Шейном и, подняв трубку, набрал номер шефа полицейских сыщиков Майами-Бич.
- Голос Пейнтер.а был нервным и утомленным. Когда Шейн назвал себя, он воскликнул:
—- Уже больше десяти часов!
— Все идет по плану, — успокоил его Шейн. — Но ты, оказывается, большой скупердяй. Пока я не встречал в газетах сообщений, что ты увеличил свою личную премию за поимку преступника.
— Но ведь власти штата предлагают две тысячи!
— А твоя премия — какие-то ничтожные двести пятьдесят. Неужели раскрытие «преступления года» ты оцениваешь жалкими грошами? При этом вся слава достается тебе?
— Вся слава? — голос Пейнтера звучал так, словно его душат.
— Именно. Мне реклама ни к чему, моему бизнесу она даже вредна. Я предпочитаю наличность.
— Сколько? — испуганно спросил Пейнтер.
— Я предлагаю тебе удвоить премию. Дай гарантию, что мне в карман попадет все до последнего цента, и тогда имя Шейна вообще не будет упомянуто.
— Пять сотен? — переспросил полицейский. — Для меня это слишком: много.
— Неужели такое дело не стоит пятисот долларов? — резко спросил Шейн. — Конечно, но...
— Оно не будет стоить тебе и десяти центов, если преступление раскрою я у тебя под носом. Но в этом случае ты даже не будешь назван.
— Это шантаж, — запротестовал Пейнтер.
— Называй как угодно, мне нужны деньги. Подумай над моим предложением, приятель. Соглашаешься или отказываешься?
На раздумье у Пейнтера ушло ровно тридцать секунд. Несчастным голосом он сказал:
— У меня безвыходное положение, Шейн. Говори, что надо делать.
— Так лучше. В доме Брайтонов есть твои люди? -Один человек, следит за порядком.
— Убери его. Пошли туда шесть-восемь человек в гражданской одежде, пусть наблюдают за улицей — в ту и другую сторону. За всеми, кто выходит из дома. Незаметно расставь их и прикажи не выпускать никого с территории после одиннадцати тридцати. Ясно?
Пейнтер ответил, что ему все предельно ясно.
- И не пускай за ворота ни одного корреспондента после этого времени. Прикажи обзвонить все газеты, пусть пришлют своих лучших людей к тебе в офис к двенадцати часам. Обещай, что расскажешь им уникальную историю. Преступление года! Пусть гробовщик стоит наготове.
— Минутку! Ты обещал, что больше не будет убийств.
Их и не будет! Будет лишь справедливая кара за совершенные притупления, — жизнерадостно продолжал Шейн. -- Л ты получишь медаль: ведь именно благодаря тебе власти штата сэкономят на веревке для повешения, В общем, тебе следует находиться вблизи особняка без четверти двенадцать. И ради бога, не врывайся и дом с дивизией полицейских, пока не начнется стрельба. Иначе испортишь весь спектакль.
— Стрельба? Послушай, Шейн...
— Это только предположение. — Положив трубку, он подкрепил силы очередным глотком из бутылки. Потом, сунув ее в карман, заторопился вниз, снова ощущая себя почти нормальным человеком.
У стойки администратора он рассчитался за принесенное ему в номер спиртное и пешком направился в студию Пелхэма Джойса. Старик встретил его в дверях в состоянии сильного возбуждения.
Наверное, ты к этому делу приложил руку, — заметил он.
— Не понимаю, о чем речь.
- О некоем мистере Гордоне. Десять минут назад он позвонил, сказав, что я рекомендован ему как лучший знаток искусства в городе. Потом попросил, чтобы сегодня в полдень я поехал с ним по какому-то адресу и подтвердил подлинность Рафаэля. Сказал, что собирается приобрести полотно. Среди моих знакомых с фамилией Гордон никого нет.
Сев в кресло, Шейн громко рассмеялся:
— Я предложил ему привести искусствоведа по своему выбору.
— Значит, к этому делу ты псе же причастен?
- Абсолютно нет. Вашего имени я не упоминал. Видимо, он
сам навел справки. Но, клянусь богом, лучшего эксперта для этого Рафаэля он не смог бы найти.
Вновь опустившись в кресло, он продолжал смеяться, пока на лице Джойса не появилась улыбка понимания.
- С картиной ничего не случилось? — спросил Шейн,
Джойс подошел к столу, на котором лежало полотно, свернул его в трубочку и обернул старой коричневой бумагой. Взяв рулон, Шейн поблагодарил, сказав, что они встретятся около одиннадцати сорока.
Потом он вернулся в свой отель. Он невесело усмехнулся, когда, открыв дверь, увидел, что ночью в его отсутствие кто-то устроил в его номере тщательный обыск, не потрудившись скрыть следы своих действий. Дверной замок на этот раз взломан не был. Мистер Рэй Гордон был джентльменом с солидным отнятом в подобных делах.
Открыв холодильник, Шейн вынул баночку с салатом. Ожерелье из жемчуга было на месте. Поставив банку обрагно, он сел среди беспорядочно разбросанных вещей и стал в ожидании одиннадцати часов курить одну сигарету за другой.
Ровно в одиннадцать он встал и, держа подмышкой свернутую в рулон картину, вышел. В вестибюле он сказал дежурному клерку, что в его номере побывали грабители и попросил прислать горничную навести порядок.
Потом он сел в машину и, неловко держа руль левой рукой, повел ее по дамбе через залив Бискейн к дому Брайтонов.
Глава 16
Остановившись возле въездных ворот, Шейн увидел двух прогуливавшихся пешеходов, в одном из которых он узнал полицейского сыщика из Майами-Бич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50