Ты считаешь меня сумасшедшим? Или думаешь, что я опасен?
- Я просто не знаю, что думать.
- Нет, знаешь, - пробормотал Ник. - Ты просто боишься это признать, дорогая. Я думаю, что ты боишься самой себя. - Он коснулся ее подбородка. Посмотри на меня. Что такого ты видишь во мне, что тебя пугает? Ты понимаешь, что чувствую я, и не решаешься сама отдаться этим чувствам. Тебе кажется, если ты опустишься так глубоко, то утонешь, потеряешь себя... как я.
По телу Анни пробежала легкая дрожь. Она передернула плечами, прогоняя это ощущение, резко встала, встряхнулась, чтобы разум не покинул ее окончательно.
- Тебе следует лечь в постель... И не со мной, - заметила Анни, вытаскивая затычку из раковины. Ее пальцы дрожали, и она уронила затычку на пол. - Тебе нужен аспирин и холодный душ. Вероятно, тебе не следует слишком много пить на тот случай, если у тебя...
Ник схватил ее за руку. Анни осеклась, умолкла и с подозрением посмотрела на Фуркейда. Она позволила ему перейти черту, и вот он уже позволяет себе прикасаться к ней. Раз прикоснувшись, он сможет привлечь ее к себе в прямом и в переносном смысле. Ей с ним не справиться, она даже не знает, можно ли ему верить. Мысленно она снова оказалась на темной парковке и видела, как Ник с ожесточением избивает Маркуса Ренара.
- Я должна ехать, - сказала Анни. - После вчерашнего одному богу известно, что может меня ждать на этот раз.
- А что случилось вчера вечером? - Фуркейд медленно встал.
Анни очень не хотелось описывать события прошлой ночи. Она коротко, без всяких эмоций, рассказала обо всем Нику, как если бы писала воображаемый рапорт. Фуркейд остановился в дверях ванной комнаты с почти пустым стаканом виски в руке. Казалось, он, словно губка, впитывает каждое ее слово.
- Что говорит лаборатория по поводу внутренностей?
- Пока ничего. Результат будет готов завтра. Питр считает, что это были внутренности свиньи. Вероятно, он не ошибается. Возможно, этот ублюдок Маллен со своими недоумками пытаются меня запугать, но...
- Но что? - Голос Фуркейда звучал требовательно. - Если у тебя есть какие-то сомнения, скажи мне. Не стесняйся, выкладывай.
- Кто-то, как предполагается, Ренар, оставил изувеченный труп животного у порога Памелы в октябре.
- Ты думаешь, что это мог проделать он?
- Не знаю. Какой в этом смысл? Архитектор начал преследовать Памелу только тогда, когда она его отвергла. Женщина его отвергла, Ренар ее наказал. А меня он считает своей героиней. Зачем же ему пугать меня? Но кто бы это ни сотворил, я бы с удовольствием свернула ему шею, - пробормотала Анни. - Меня это напугало. А я ненавижу пугаться. Меня это выводит из себя.
Ник чуть было не улыбнулся. Она так старалась казаться крутой, быть настоящим полицейским. Но он заметил в ее глазах неуверенность.
- Позвони, когда доберешься домой, партнер, - приказал ей Фуркейд.
Анни взглянула на его избитое лицо и почувствовала, как в ее душе шевельнулась жалость. И еще - нежность. Только этого не хватало! Через десять дней ей придется давать против него показания.
- Я должна идти... - Она шевельнула рукой в сторону двери.
Ник кивнул:
- Понимаю.
Уходя из дома Фуркейда, Анни вдруг отчетливо поняла, что в их отношениях что-то изменилось.
Когда Анни подъехала к дому, в магазинчике еще горел свет, хотя он закрылся почти час назад. Вдалеке мягко светились приглушенным светом окна в гостиной в доме Дусе. Тетя Фаншон уже устроилась перед телевизором, чтобы посмотреть вечерние новости.
Анни выключила мотор и сидела, глядя на окна своей квартиры, мысленно возвращаясь в свое детство. Прекрасная Мари Бруссар, такая погруженная в себя, такая сложная, такая загадочная, такая... непостижимая. Ее переживания оказались настолько бездонными, что она утонула в них сама, смытая в пучину силой собственных эмоций.
Ничего плохого не было в том, что Анни не хотела повторить судьбу матери. Она тяжело вздохнула, чувствуя себя глупо из-за того, что слишком бурно на все отреагировала. Она едва знала Фуркейда. Он ее случайно поцеловал. Подумаешь, большое дело.
Но она сама хотела его, а это все меняет.
Анни заперла машину, перебросила рюкзак через плечо и направилась к дому. На пороге появился дядя Сэм.
- Эй, малышка, что это ты не спишь в такой час? - с улыбкой поинтересовался он. - У тебя роман?
- Могу спросить тебя о том же, - парировала Анни, подходя к веранде.
- Вот уж нет! - дядя рассмеялся. - Ты ошиблась, дорогая. Твоя тетушка Фаншон неусыпно меня блюдет. Сама знаешь. Ты ужинала с Андре?
- Нет.
- Почему нет? Как же ты выйдешь замуж за этого парня, если ты с ним не встречаешься?
- Дядя Сэм... - Анни совсем не хотелось начинать дискуссию на эту тему.
Сэм Дусе сошел со ступенек, его каблуки застучали по камням.
- Послушай, детка, - сказал он негромко. Узловатые пальцы коснулись щеки Анни. - Вы с Андре снова поругались?
- У тебя только один Эй-Джей на уме. Я просто устала, только и всего.
Дядя недоверчиво хмыкнул и подтолкнул Анни к лестнице.
- Давай-ка садись здесь рядом с твоим дядюшкой Сэмом и рассказывай обо всем.
Анни села на ступеньку рядом с ним, прислонилась к его плечу. Ей так хотелось обо всем рассказать Сэму, чтобы он все расставил по своим местам, как это всегда случалось в детские годы. Но жизнь взрослого человека намного сложнее, чем у десятилетней крохи. Сэм и Фаншон всегда приходили ей на помощь, но сейчас Анни не хотела вовлекать их в свои неприятности.
- Из тебя приходится все клещами вытаскивать. Ты всегда была такой, даже в детстве. Ты не хотела никого беспокоить. Сколько раз я повторял тебе, дорогая, что как раз для этого и нужна семья?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146