– Разве ты не углекоп?– Мы называем то место, где работаем, каморой, сэр, или забоем.– Говори «забой». Так меньше будет путаницы. Принесите-ка воды!Гиллон основательно, со всеми подробностями описал, как кирка прошла сквозь стену и вонзилась ему в плечо.– Страшноватая история, сказал бы я, – заметил шериф, явно заинтересовываясь делом. Это не то, что свод обрушился кому-то на голову, подумал он.Вызвали мистера Брозкока, и он принялся доказывать, что Гиллон не должен был находиться в этом забое.– А почему? Есть у вас факты, подтверждающие это?– Нет, сэр, строго говоря, нет. Просто, как управляющий шахтой, я знаю. В зале загоготали – все Камероны, и мистер Селкёрк, и кое-кто из Двадцати Одного семейства, пришедшие в Кауденбит посмотреть, как будут колошматить их лейрда. В смехе – особенно в смехе, возникающем спонтанно, вдруг – заключена порой такая правда, что ее не подделаешь и не перечеркнешь.– Когда в последний раз вы спускались в шахту, не считая того дня? – спросил шериф Финлеттер.«Великолепно, – подумал Гиллон, – до чего же в точку он попал». На душе у него стало легче: значит, есть правосудие в стране, которой правит закон.– М-м, – промямлил Брозкок. – Стойте, стойте…– Запомните, сэр, и запомните как следует, что вы несете ответственность за неверные показания суду. Если вы этого не знаете, клерк вам сейчас зачитает.И ему зачитали. Пять лет тюрьмы и (или) пятьсот фунтов стерлингов штрафа.– Мои обязанности не требуют, чтобы я каждый день спускался в шахту, ваша честь…Снова взрыв смеха.– Мне бы следовало прекратить этот смех, – сказал шериф, не обращаясь ни к кому конкретно, – но он кое о чем говорит. Так когда же? Брозкок покраснел от злости. Он приложил пальцы к виску и задумчиво уставился в потолок.– Я бы сказал, что слишком ты жирен для шахты, – заметил Финлеттер.– Ваша честь, – вмешался мистер Риддл, – только потому, что человек своим телосложением похож на… на…– Хряка, – подсказал Селкёрк.– Я протестую, ваша честь.– Протест принят. Так на что же он похож? Можете придумать лучшее слово.Договорились на выражении «крепко сбитый».– Таким я был двадцать лет назад, – вздохнул Брозкок.– И сколько же у тебя работает углекопов?– Около восьмисот человек, сэр.– И ты точно знаешь, где каждый из них в ту или иную минуту находится?– Да, сэр.– Еще воды! – приказал шериф, обращаясь к клерку.В мгновение ока было изложено, как, выработав забой, углекоп проникает в соседний. Надо зайти в соседний забой, удостовериться, что он пуст, оставить на стене отметину, указывающую, что тут она будет пробита, вернуться к себе и продолбить стену.– А вы проверили соседний забой? – Это уже было обращено к Елфинстоуну, занявшему место для свидетелей.– Нет, сэр, совсем нет, сэр, ничего мы не проверяли, сэр, никоим образом.– Одного «нет» вполне достаточно. Ну и!вы стали долбить? – Ничего подобного. Сказано было садануть по стене – о, господи, какой это был ужас! – и мне дали попробовать, и вот моя кирка проломила стену и врезалась прямо в плечо этого несчастного малого. Ну я, конечно, тут же…– Ты хочешь слышать, что было дальше? – спросил Финлеттер Гиллона.– Нет, сэр. По мне, так лучше об этом забыть.– В таком случае, сэр, вы можете сойти с возвышения.– Сойти? Мне? И это все? Проделать такой путь от самого Эдинбурга для… для этого?– Вы уже достаточно сделали или, может быть, нет?– Весьма сожалею, – сказал Елфинстоун Гиллону, проходя мимо него на свое место. – Просто передать вам не могу, как я об этом сожалею. В жизни больше не спущусь в шахту. Это ужас какой-то.– Сколько ты хотел бы получить? – спросил шериф.– Четыреста фунтов за увечье, сэр.– Совершенно нелепая сумма! – воскликнул Риддл.– А сколько вы считаете возможным дать?– Сорок фунтов, сэр.– Совершенно нелепая сумма! – сказал шериф.– Мы еще сегодня утром предлагали ему пятьдесят, ваша честь, – сказал Риддл.– Ах так, значит, вы признаете, что виновны? Переходим в кабинет.Там Гиллона заставили снять рубашку, осмотрели рубец от раны и бездействующую руку.– Деньги для меня, конечно, очень важны, сэр, но я хочу добиться здесь того, чтобы человек имел право подать в суд за нанесенный ему ущерб, чтобы он мог получить компенсацию не по прихоти хозяина, а по закону.– Хм… Ты говоришь, прямо как юрист. Страшная штука эта твоя рана. Почему она такая черная?– Рану засыпают углем, чтобы остановить кровь, сэр.– Гм-м-м… Воды! И зачем только людям нужно лезть в эти шахты?– Голод, ваша честь, чему хочешь научит, – сказал Гиллон. Это понравилось шерифу.Они вернулись в зал заседаний.– Так вот, дело четко изложено, – сказал Финлеттер. – Для углекопа ты хорошо все изложил – большинство приходят и только бормочут что-то. Понять не могу, отчего это они так. Ну, а ты все изложил как следует.– Я еще хотел сказать насчет «Желтой бумаги», сэр.Шериф выглядел усталым и грустным. Он подозвал к себе Брозкока, и все видели, как управляющий закивал и сказал: «Да, сэр», а потом повернулся и покинул зал суда.– Этому теперь конец. Конец вашей «Желтой бумаге». Повтори еще раз: откуда ты будешь? – спросил шериф.– Из Питманго, сэр.– Никогда туда не заезжал. Это, наверное, самая захудалая дыра во всей Шотландии. Сто сорок фунтов компенсации.Зал ахнул. На такое никто и не надеялся.– Предупреждаю вас, ваша честь, я подам на апелляцию, – заявил Риддл.– На апелляцию? Куда же? Неужели вы не хотите больше выступать в этом суде и выигрывать здесь дела?– Хочу, ваша честь.– В таком случае я на вашем месте выписал бы чек и забыл про апелляцию. Не люблю апелляций. – И он улыбнулся как-то удивительно мягко для человека с таким красным опухшим лицом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166