– Но ведь твой муж наденет его.В дом вошел Йэн. Он начищал туфли кусочком сала, которым лечили Джемми, вываренным в уксусе с добавлением ламповой сажи.– Который час?Никто не ответил. Слишком уж время действовало сейчас всем на нервы.– И воняет же от этой миски. Надеюсь, хоть от туфель не будет так вонять, – сказал Сэм.– Я спросил, который час.Сара наконец ответила ему:– Пять часов. Еще осталось целых пять часов.Значит, из дому ему надо выходить через четыре с половиной часа.Гиллон снова почувствовал, как у него сжало под ложечкой. Так подействовало на него слово «надо». Он вдруг поднял голову и посмотрел на них, взволнованный, но как-то по-иному. Ему вовсе не надо туда идти, ему вообще никуда идти не надо. Он же получил не вызов в суд, а приглашение. И нет в мире такого закона, который гласил бы, что он, Гиллон Камерон, свободный гражданин, должен идти пить чай с лордом Файфом.– Вовсе мне не надо… – начал было Гиллон, но мальчики не слушали его. Придется подождать.– Господи, так ведь эти же туфли как вонять-то будут, дружище.– Они не будут вонять, – сказал Йэн. – Когда я кончу с ними заниматься, от них будет пахнуть вереском, и блестеть они будут, как нос углекопа.– Нет такого закона, в котором было бы сказано… – снова начал было Гиллон.– Интересно, как у них там внутри? – заметил Энди Бегг. Доброжелатели уже начали заглядывать в дам, чтобы поддержать своего представителя.– Жарко, как в аду, – сказал Йэн, поднимая голову от туфель. – Он топит вовсю, чтоб все знали, сколько у него угля.– Глупости. Такому человеку нечего хвастать, что у него есть уголь.– И все же он это делает.– Кто это говорит?– Люди, – сказал Йэн, – люди, которые знают.Йэна никогда не одолеешь, подумал Гиллон. Он всегда увернется от ответа, если не знает его. Гиллон подозревал, что так может оказаться и с графом, и почувствовал, как у него все сжалось внутри. Сколько раз может у него вот так все сжиматься и распускаться, пока что-нибудь не выйдет из строя, подумал Гиллон. В комнату вошла Эмили со спорраном. Кожа была промыта мягким седельным мылом и слегка смазана маслом, а мех на крышке кошеля отчищен сапожником.– Он взял за это монету, – сказала Эмили. – Можете себе представить?Никто не мот.– Еще пять часов до выхода, – сказал Йэн.– О, господи, – внезапно вырвалось у Гиллон а. – Это же не казнь! Я же иду туда не умирать!В комнате наступила тишина. Это была тишина напряженная, взвинченная. Всем хотелось говорить, но они с уважением относились к тому, что творилось с их отцом, и сейчас своими разговорами они лишь вторгались бы в тайное тайн его души, нарушали хрупкое равновесие, которое он пытался в себе создать. Он то представлял себе, как он непринужденно входит в комнату и беседует с собравшимися там гостями, если таковые будут, и чувствовал при этом приятное возбуждение, а через минуту уже представлял себе обратное: как язык присохнет у него к гортани и он будет что-то бормотать, а никто не поймет его и над ним начнут смеяться, не в силах разобрать, что он там бормочет.Дело в том, что и то и другое могло случиться. Все зависело от того, какое будет у него состояние, когда ему откроют дверь. Это и определит дальнейшее. И если сейчас ему удастся найти нужную линию поведения, нужное состояние, надо попытаться это удержать, сохранить в себе, пока он не подойдет к входной двери Брамби-Холла и не позвонит в звонок.– Не слышали, недели две тому назад никто не утонул в Фёрт-оф-Форте?Он увидел, как они посмотрели друг на друга с таким выражением, точно их представитель лишился рассудка.– Со мной все в порядке, – сказал Гиллон. – Уверяю вас, все в порядке.И снова наступила тишина, угрюмая тишина, которую трудно поддерживать и трудно нарушить.– Странно, что они меня не пригласили, – наконец сказала Мэгги. – Обычно ведь приглашают на чай мужа с женой.Гиллону и в голову не приходило, что графиня может быть плохо воспитана, и от этого ему сразу стало легче – хоть такою малостью потешиться, и то хорошо.– Может, они выяснили, что ты из Драмов, – сказал Сэм.– Зачем ты так? – оказала Сара.– Не слишком остроумно, – заметила ее мать.– Может, у леди Джейн есть свои планы, – сказал мистер Селкёрк.– Это тоже нехорошо.– Рослый, аристократ с виду, жеребчик в самом соку. Говорят, будто они с лордом Файфом, ну, словом… лучше об этом не /говорить.– И это не остроумно.«А они, видно, все знают про меня и миссис Камерон», – подумал Гиллон.– Правда никогда. не бывает остроумной, – сказал Селкёрк.– А вы, должно быть, в самом деле считаете себя остряком, – заметила Мэгги.– Нет. Но те, кто слышит, как я шучу, так считают.И снова тишина – лишь гудит, усугубляя тяжесть тишины, низкий голос Сэма, читающего Джему «В Уолдене», Эссе американского поэта Генри Дэвида Торо (1817–1862) под названием «B Уолдене, или Жизнь в лесах».

да ветер вздыхает в сосне за окном. День стоял серый, гнетущий, но дождя не было – хоть это хорошо, подумал Гиллон. «Ветер с дождичком зарядит – живо на пиво потянет». Очень важно, чтобы не было дождя, чтобы он явился в Брамби-Холл не со слипшимися волосами и чтобы с юбочки его не стекала вода на натертые или какие у них там есть полы.– Говорят, у него крутой нрав, – заметил Йэн. – Говорят, Брозкок боится смотреть ему в глаза.– Ага, только это потому, что Брозкок вор. А наш паша не вор. Он никого обкрадывать не собирается – просто пытается получить то, что по праву принадлежит ему, – сказал Эндрью.Все старались приободрить его, а он приободриться не мог. Он потянулся за мягким твидовым галстуком и заметил, что рука у него дрожит. Набросил галстук на шею, чтобы посмотреть, как это будет выглядеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166