«Если хочешь петь на круизном судне, не отнимай у меня драгоценное время».
Закрыв глаза, я вздохнула:
– Я не хочу петь на круизном судне, мадам. Пожалуйста, хватит с меня круизного судна. За семь лет занятий вы должны были узнать о моих намерениях. Может, перестанете все время показывать мне эту подушку? Пожалуйста! У меня сегодня был очень длинный, трудный день.
Мадам встала из-за рояля и начала расхаживать по комнате, размахивая руками.
– Ничего не хочу слышать о твоих трудных днях. Руководство «Метрополитен-опера» ничего не захочет слышать о твоих трудных днях. В «Сиэтл-опера» никого не будет интересовать, насколько тяжелый у тебя выдался день. Для тебя не должно быть ничего важнее искусства. Если позволишь своей жалкой работе стать препятствием на пути к мечте, значит, ты не заслуживаешь большего, чем место певицы на круизном судне. Я приду в порт, помашу тебе рукой и подарю на память подушку. Будешь блистать в лучах славы, исполняя песни под караоке на «Корабле любви», а я умру в одиночестве, облаченная в покровы стыда – из-за того, что бесцельно потратила лучшие годы жизни на воспитание круизной певички.
Она упала на парчовый диван и театрально закрыла лицо рукой.
В такие минуты мадам смахивала на женщину, чей портрет был в словаре, рядом со словом «истеричка». Я знала это и успела привыкнуть, но почему-то так и не научилась видеть смешное в подобном сходстве и все еще вздрагивала при словах «круизное судно», втайне допуская ее правоту. Не исключено, что все это время я обманывала себя и у меня нет качеств, необходимых для успеха. Может, лучше просто выйти замуж за Лайла и петь малышам колыбельные?
Я открыла рот, чтобы высказать свои мысли, но почему-то не смогла облечь их в слова. Возможно, мои перегруженные, перетренированные голосовые связки просто не были готовы произнести их. То, что вырвалось у меня, удивило нас обеих:
– Это же телевидение.
Мадам убрала руку с лица и украдкой бросила взгляд на меня:
– Что ты имеешь в виду, дорогая? Причем здесь теле видение?
– «Корабль любви». Это вымышленный корабль из телесериала. Я смотрела его с мамой, когда была маленькой. Она хотела, чтобы я выросла похожей на Джулию, руководительницу круиза. Джулия была хорошей, положительной героиней. Это выдуманный корабль, и я не собираюсь быть певицей на круизном судне. Я стараюсь изо всех сил, и я обожаю вас, но перестаньте постоянно меня запугивать, очень прошу. Пожалуйста.
На мгновение ее взгляд подобрел; а может, мне просто показалось. Я все еще продолжала верить, что под показной суровостью эта женщина скрывает доброту, любовь и участие.
По крайней мере, продолжала на это надеяться.
– Брианна, ты не понимаешь самого главного: ты сегодня никуда не годилась. Ты даже брала не все ноты. У тебя напряжены спина и плечи, и ты ни разу не взяла верхнее фа. Кто из певиц с колоратурным сопрано может не взять верхнее фа? Джоан Сазерленд? А может, Кэтлин Бэттл?
Я пыталась ответить, но она подняла руку, призывая молчать.
– Я приказываю тебе дышать – и ты дышишь грудью. Или, может, горлом. Что это такое? Нужно дышать влагалищем, дорогая. Ты знаешь это. Знаешь, что воздух должен проходить по всему телу. У тебя нет оправданий, ты даже не рожала. И где сегодня была твоя лобково-копчиковая мышца? У нее тоже выходной?
Я не знала, как ответить. Однажды сказала мадам, что иногда мое влагалище не хочет дышать, так она вышвырнула меня на улицу и целую неделю отказывалась со мной разговаривать. Во всем, что касается оперы, чувство юмора у моей ненаглядной учительницы напрочь отсутствует. К счастью, мадам не стала дожидаться ответа, а продолжала говорить, будто выплевывая слова:
– Твоя шея – сосуд. Ты знаешь это, но сегодня пела шеей. Я даже не хочу говорить о передаче эмоций. Эмоции? Ха! Да ты пела Пуччини, будто зачитывала наизусть перечень товаров бакалейной лавки. «Chi il bel sogno di Doretto» – это страстная песня, где речь идет о любви, утрате, осмыслении жизненных ценностей. А не о беконе, молоке и хозяйственном мыле.
Я решила, что сейчас неподходящий момент напоминать мадам, как однажды она заставила меня исполнять арию, где нужно было рыдать об утрате любимого стола. Точно. Именно стола.
(Я отнюдь не шучу, именно поэтому обычные люди считают, что в опере все сумасшедшие. Некоторые авторы, без сомнения, напивались дешевым итальянским вином, когда сочиняли слова.)
Спасибо усталости, притуплявшей боль от ее слов. Я заговорила так тихо, что она не сразу меня услышала:
– Может, вы и правы.
– Что?
– Я говорю, может, вы и правы. Может, я зря все эти годы отнимаю у вас время. Наверное, мне стоит залезть в Интернет и побольше узнать о круизных лайнерах. Как вы думаете, если я устроюсь в круиз «Диснея», мне позволят петь, нарядившись персонажем мультфильма? – Я покачала головой, признавая поражение, и направилась в прихожую за пальто.
Мне был необходим сон, И свежий воздух. И новая жизнь.
Возможно, перечислять нужно в другом порядке.
Стоит ли упорно гнаться за мечтой, которую никто не одобряет и не верит, что она может сбыться? Маму ужасает сама мысль о том, что я окажусь на сцене, в центре внимания. «Брианна, хорошие девочки не привлекают к себе внимания. Мы – цемент, который скрепляет семью, а не… лента на упаковке».
(Моя мама не слишком сильна в метафорах, но я поняла, что имелось в виду.)
И Лайл не хочет, чтобы я пела. «Как ты сможешь проводить вечера в театре, если я буду на пожарной станции? Кто останется с детьми? Мать – опора семьи, Бри».
Я почувствовала, как к горлу подступают слезы, и резко повернулась к мадам, стиснув в руках пальто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92