Например, шторы, действительно подходящие к цветовой гамме интерьера.
Вздох. Тетя Лаверн сама сшила их для меня, несмотря на артрит, в подарок на новоселье. Это было так мило с ее стороны, и я не смогла выбросить их.
«Прошло уже три года, Бри. Пожертвуй их благотворительной организации, и, возможно, они обретут новый дом в бедной семье, где любят зеленый с оранжевым». В последнее время мой внутренний голос стал все меньше напоминать совесть и все больше – вопль бунтующего подростка. В бытность подростком я, правда, не отличалась бунтарским характером, так что не могу сказать точно.
Я плюхнулась на диван и стала размышлять: заказать пиццу «пепперони» с двойной порцией сыра или «вегетарианскую особую»? Набрала номер и разорилась на большую пиццу по особому рецепту: две разные начинки на каждой половине.
Примерно через полчаса затрещал телефон, вырывая меня из оцепенения, навеянного просмотром Си-эн-эн под пуховым одеялом. Потянулась было к трубке, но отдернула руку, мысленно просматривая список тех, с кем не хотела в тот момент разговаривать. Он был достаточно длинный: мама, Лайл, мадам, мать Лайла и любой коллега с работы.
Да, и еще сотрудники службы телефонного маркетинга. Я поместила свой номер в список тех, кому не нужно звонить, но от этого никакого толка.
Третий звонок. О Господи! Нужно поставить определитель номера. Завтра же. Обязательно.
Четвертый звонок. А-а-а! Я сдаюсь.
– Алло?
– Бри? Это Эрика! Как ты? Все еще позволяешь мадам запугивать тебя подушкой?
Я засмеялась и вновь откинулась на подушки.
– На этой неделе у нас был разговор о круизном судне.
Эрика Кауфман, талантливая певица и замечательная подруга, завизжала от смеха.
– Не уверена, что насмешки над теми, кому повезло меньше, – удачное начало карьеры в «Атланта-опера», Эрика. Есть кому на тебя пожаловаться? В какую-нибудь полицию этикета, например? Голову даю на отсечение, благовоспитанные южные девушки не знают, что с тобой делать.
Она хихикнула:
– Южные парни тоже не знают, и я еще долго буду держать их в неведении. Подожди, дай угадаю: «Не знаю, зачем я вообще вожусь с тобой… Я умру раньше времени…»
Я вздохнула:
– Нет, на этот раз «в могилу загоню себя до времени»…
Прошло несколько минут, прежде чем мы перевели дух и перестали трещать, как две полоумные.
– Я по тебе очень скучаю, – произнесла я.
– И я. Эти ребята из оперы слишком серьезные и высокомерные, у всех на лицах написано «в опере вся моя жизнь». Скучно!
Я усмехнулась. Уж какой-какой, а скучной Эрика не была никогда. Она одевалась и вела себя скорее как поп-певица, а не как восходящая звезда оперной сцены. Всего два года в Атланте, и какой-то критик уже назвал ее «преемницей Рене Флеминг». (Это вряд ли способствовало налаживанию отношений с коллегами.) Мы обе учились у мадам, но Эрика начала на несколько лет раньше, что означало…
– Она подначивает меня новой ученицей. Какой-то Магдой. – Эрика знала, что мадам пыталась устроить соперничество между старшими ученицами и новичками.
– Не может быть! Уже? Похоже, мадам считает, что не за горами твой звездный час, Бри. Она не ставила мне в пример тебя, пока не организовала прослушивание в Атланте… Боже мой! Наверное, у тебя то же самое? Прослушивание? Когда? Расскажи скорее!
– Откуда ты…. ну, в общем, да. Прослушивание назначено на следующий месяц! Осталось всего семь недель. Если бы хоть семь месяцев. Но семь недель? Не получится. К тому же мне не хватает тридцати пяти фунтов.
На другой стороне провода воцарилось длительное молчание.
Я издала смешок:
– Только не спеши говорить, что я не права и что я уже вполне готова, и так далее, и тому подобное.
Пауза не прерывалась.
– Бри, понимаешь… ты ведь знаешь, что я люблю тебя, милая. И ты действительно готова. Полностью – что касается голоса. Ты неотразима, и сама знаешь. Я не раз говорила, что с твоими способностями можно стать одной из лучших колоратур мира, просто…
Если разговор начинается со слов «ты ведь знаешь, что я люблю тебя», а в конце звучит «просто…», это не сулит ничего хорошего.
От волнения у меня подвело живот.
– Просто что, Эрика? Что значит «просто»? У меня есть голос, но нет… чего?
Подруга вздохнула:
– Прости. Не хотела тебя расстраивать. Но, пообщавшись два года с этими барракудами, я не уверена, хватит ли у тебя твердости. Слово «дива», знаешь ли, употребляют не просто так.
Теперь была моя очередь молчать. Тяжело признавать это, но она поняла, чего я боюсь больше всего. Я не могла не заметить иронии ситуации, особенно вспоминая о своей атаке на Кирби, но все же терзалась сомнениями, что у меня слишком мягкий характер для успеха на оперной сцене.
– Бри, извини. Я уверена, что у тебя хватит твердости. Видимо, я перестраховываюсь. Не обращай внимания, у меня сегодня неудачный день. Я и позвонила в основном для того, чтобы получить поддержку от кого-нибудь, кто не говорит «да благословит тебя Бог», имея в виду «поцелуй меня в задницу».
Моя постоянная готовность заботиться обо всех вокруг снова востребована! Я тут же отодвинула свои проблемы на второй план.
– Ладно, забудь об этом. Что стряслось? Ты же говорила, тебе нравятся коллеги и окружение. Как насчет соседки, которая испекла тебе ореховый пирог?
Не хочу сказать ничего плохого, но Эрику всегда можно отвлечь разговором об Эрике, так что мы очень мило поболтали, пока в дверь не позвонил посыльный, который принес пиццу. У подруги не было ни малейшей возможности вернуться к разговору о моей грядущей гибели.
То есть о предстоящем прослушивании.
– Ой, мне пора! В дверь звонят. Я скоро перезвоню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92