Она хотела умереть. Тетушка так и не оправилась после смерти тети Беа. Полагаю, теперь нужно сочувствовать только мне. Где Чарльз? Он всегда исчезает, как только надвигается чувствительная сцена.
– Я заперла его на кухне. Все они одинаковы. Единственное, что любой мужчина может вытерпеть, так это его собственные выкрутасы.
Джейн рассмеялась:
– Тогда это сценой не называется. Это он поддался порыву чувств или еще какому-нибудь порыву. – Джейн распахнула кухонную дверь. – Вот она, – Чарльз. Ради бога, позаботься о ней.
– Мне так жаль тетушку Эмили, Рейчел. Рейчел подошла к нему.
– Все в порядке, Чарльз. Если честно, то я в полном порядке. Я смирилась с тем, что она умрет, когда последний раз мы с Сарой к ней ездили. Тогда мы с ней и попрощались. Конечно, мне будет ее очень не хватать, но ей лучше будет там, с тетей Беа.
– Ты в самом деле веришь во все эти враки?
– Да, Чарльз. И слава Богу. Я выезжаю прямо сейчас.
– Точно, что с тобой все в порядке?
– Да. Я возьму с собой Сару. – Рейчел замялась. – Думаю, что похороны лучше назначить на тридцать первое. Тебе это подходит?
Чарльз кивнул. Ему придется говорить с ней обо всем в доме у тетушек. Следующий день был уже началом нового года. Иного выхода у него не было. Антея была непреклонна.
Как только они приехали домой, он помог ей упаковать вещи. На прощанье Чарльз нежно поцеловал Рейчел:
– Веди машину осторожней, Рейчел. Я вечером позвоню. – Стоя на тротуаре и помахав ей на прощанье рукой, он подумал: «А, может, все, что ни делается, то – к лучшему. Я – все, что осталось у нее в этом мире».
Доминик ждал в холле, когда Чарльз вернулся в дом.
– Снова поедешь к Антее? – сказал он. Чарльз нахмурился.
– Нет. Завтра мы с тобой отправляемся в Девон. Доминик сморщился:
– Ненавижу похороны. Я все равно ее плохо знал. А что ты собираешься делать с Антеей? Она все время сюда звонит. В один прекрасный день мать все узнает.
– Ладно, Доминик, не переживай. Я сам все расскажу маме, как только мы покончим с этим делом.
– Я бы не стал… ты не знаешь маму, а я ее знаю довольно хорошо. Она абсолютно без компромиссов. – Чарльз беспокойно заерзал. – Правда, отец. Она никогда тебя не простит. Антея ведь не первая, не последняя твоя слабость.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю еще про Элисон. Тина Джеймсон рассказала о том, что вы с ней вытворяли на одной из оргий у них в доме.
– О, – Чарльз направился в кабинет. Доминик пошел за ним следом.
– Она вышвырнет тебя, знаешь.
– Не говори так, Доминик.
– Ты дурак, отец. Тебе надо было давным-давно во всем признаться.
– Знаю. Просто мне не хотелось причинять ей боль. Ты же знаешь, я люблю ее.
Доминик пристально посмотрел на отца. Его глаза были очень суровыми.
– Тебе следовало подумать об этом, прежде чем волочиться за другими женщинами. Что скажет Юлия?
– Понятия не имею. – Чарльз схватился за голову. – На самом деле я не знаю.
Доминик подошел к столику с напитками.
– Хочешь виски?
– Да. Налей, пожалуйста.
Сын отдал один стакан отцу, а другой взял себе.
– Я никогда не женюсь. Это забава для дураков. Наш удел – оставаться вечным холостяком. – Чарльз попытался улыбнуться. Я не оставлю тебя в беде, отец. Может, старая калоша оставила мне немножко денег.
Чарльз взглянул на Доминика.
– Безусловно, Рейчел будет теперь очень богатой.
– Тебе ли об этом не помнить, отец. Ты стареешь.
Позже Чарльз отправился спать, пытаясь представить, сколько же теперь будет стоить Рейчел. Дом можно будет продать тысяч за двести… Эх, теперь бы переехать, можно бы и в Суррей. Все надо начать сначала – вот что им необходимо теперь.
Глава 35
Тетушку Эмили похоронили рядом с тетей Беа. Рейчел смотрела, как гроб опускали в землю. Сквозь слезы она чувствовала их присутствие. Обе женщины теперь соединились навечно. Сара, почти такая же высокая, как и мать, стояла с ней рядом. Эксминстерское кладбище было переполнено деревенскими жителями. Доминик с отцом стояли чуть поодаль. Они выглядели здесь чужаками, в своих слишком элегантных костюмах и пальто от Сен Лорана, которые резко выделялись на фоне твидовых и габардиновых одежек простолюдинов. Священник взял руку Рейчел.
– Вы знаете, – сказал он. – Это первое Рождество, когда ваша тетушка не пришла сюда с елочкой и гирляндами для тети Беа. Я все время беспокоился, как она приходит и подолгу сидит на таком холоде возле могилы. Но она не пропустила ни одного Рождества. Вы будете продавать дом?
– Не знаю пока. Все будет зависеть от многих причин, мне бы хотелось сохранить его в качестве загородного дома. Знаю, муж никогда не согласится перебраться сюда, но, может, мне удастся его сохранить до тех пор, пока дети не подрастут. Саре здесь очень нравится.
Викарий улыбнулся.
– Очень буду надеяться, что вы останетесь. Мы теряем старинные семьи, корни которых здесь, в общине, а новые люди… какой смысл их вовлекать. Они приезжают сюда только поохотиться и половить рыбу. Да благословит вас Господь, дитя мое. Заходите ко мне в любое время.
– Благодарю вас, батюшка. – Она смотрела на него с любовью и обожанием. Он похоронил обеих тетушек, и теперь остался единственным звеном цепочки, которая связывала ее жизнь с ними.
– Пойдем, Рейчел. – Чарльз взял ее под руку. – У нас столько дел.
– Мама, – сказал Доминик с ликующим видом, – можно мне взять старинные прадедушкины ружья? У него была великолепная пара «Пурди», знаешь, отец… Это замечательно. Джеймсоны упадут от зависти. Как ты думаешь, мама?
Рейчел задумчиво смотрела в окно «Вольво».
– Не знаю, родной. Я никогда об этом не задумывалась.
– Оставь мать в покое, Доминик, – одернул его Чарльз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187