Больше всего на свете Джексон хотел, чтобы она была счастлива, хотя не думал, что Алекс правильно понимает, что такое счастье. Он сомневался, что и остальные навряд ли понимают это!Алекс подняла глаза от гамбургера и увидела, что Джексон бездумно уставился в окно. Он выглядел лучше, подумала она. Раньше, когда они с Меган два вечера в неделю проводили у психотерапевта и он старался быть образцовым мужем, круги, похожие на темные пятна, оттеняли глаза и, несмотря на коренастое телосложение, Джексон казался изможденным и опустошенным. Теперь он загорел, круги под глазами исчезли, глаза снова стали яркими, а темные волосы причесанными. Но осталась какая-то напряженность, проявлявшаяся в плотно сомкнутых губах. Алекс предложила ему колечко лука.– Тебе надо есть витамины, – сказала она.– Вряд ли. С тех пор, как Меган уехала, я питаюсь лишь большими макдональдами и пиццей. Я растер в порошок список продуктов четырехразового питания, который Меган прикрепила к дверце холодильника, и бросил его в мусоропровод.– Ну и слава Богу, я понятия не имею, что это такое.Поигрывая булочкой, Джексон пристально уставился на Алекс.– Я пригласил тебя не просто так, – сказал он.– Я поняла.– После того, как я доберусь сегодня до Лос-Анджелеса, я собираюсь поговорить с Меган. О нас.Алекс судорожно сглотнула и отодвинула тарелку.– Ты будешь просить ее о разводе, не так ли?Джексон кивнул не глядя на нее, обратив все внимание вместо этого на соложу и перечницу в лужице кетчупа. Он тщательно вытер их салфеткой.– Почему сейчас? Что заставило тебя принять такое решение?Джексон вздохнул. Основная причина, как только он доверился Алекс, потеряла всякий смысл. Разговоры с ней напоминали мгновенное очищение, тяжесть затаившихся чувств и невысказанных слов сваливались, как при вспышке фейерверка.– С тех пор, как она уехала на операцию три недели назад, дом остался только для меня. Бог мой, Алекс, ты не поверишь. Я могу рисовать, если хочу, всю ночь напролет. Я могу оставить тарелки в раковине и не услышу, как она говорит мне сложить их в моечную машину. Я могу гулять под дождем без ее предупреждений, что подхвачу воспаление легких. Я могу расставлять мольберты по всему дому и бродить среди них, не слыша при этом, как она вздыхает в соседней комнате, считая, что я забыл о ней.– Ты хочешь быть свободным? – сказала Алекс.– И да, и нет. Мне хотелось бы объединить и то, и другое. Если бы я только мог рисовать, жить, дышать и любить в одно и то же время. Но я не могу. По крайней мере, с Меган. Я не хочу сказать, что это ее вина. Просто она желает так много, а у меня нет ничего, чтобы дать ей. Это несправедливо по отношению к ней, я знаю.– Ну что ж. Я рада, что ты нашел объяснения, смягчающие твою вину.Джексон уставился на нее.– Я думал, ты не хотела, чтобы мы были вместе.– Почему вы все так считаете? Это неправда, я хотела, чтобы вы оба были счастливы. А то, что собираешься сделать ты, причинит Меган страдания. Я просто хочу, чтобы ты знал это. И не плети ей весь этот вздор, что поступаешь так «только ради ее блага». От такой чуши ни ты, ни она не станете спать спокойнее.– Почему ты так злишься?– Почему? Почему? – Алекс нервно забарабанила ногтями по столу, не замечая, что сломала самый длинный. – Потому, что она моя подруга, черт побери. Потому что ее боль – это и моя боль. Потому что ты обнадеживал ее почти пять лет, особенно в последнее время. Ты заставлял ее думать, что сможешь исправить ситуацию, потому что у тебя не хватало смелости быть честным с ней. Тебе надо было разобраться давным-давно.– То есть, ты хочешь сказать, что стараться полюбить кого-то вновь – ошибка?Алекс покачала головой и смотрела, как легкий частный европейский реактивный самолет приземляется на дальней полосе.– Возможно, я все-таки любил ее, Алекс, – продолжал Джексон. – Она – воплощение всего, что я люблю. Она – хрупкая, нежная, добрая. Она любит готовить, работать в саду и просто до отчаяния хочет иметь и воспитывать детей. Если бы я только мог оценить все это. Почти пять лет я пытался как-то всунуть ее желания хоть в какую-нибудь щелочку в моей жизни. Но ничего, не получилось!Алекс обхватила рукой живот, почувствовав тошноту, ощутив боль, которую вскоре ощутит и Меган, желая хоть часть ее перенести на себя, оставив на долю Меган как можно меньше страданий.– Послушай, – мягко произнес Джексон, – моя жизнь не так уж и ужасна. Фактически, я могу остаться с ней в браке навсегда, и все будет нормально. Она, в конце концов, забеременеет, у нас будет пара ребятишек. Меган вступит в учительско-родительскую ассоциацию, и внешне все будет выглядеть идеально. Но внутри… – Он схватил руку Алекс и крепко сжал ее – Алекс, внутри эта жизнь убьет меня.Она кивнула.– Я знаю, но если ты хочешь, чтобы я сказала: «Великолепно, давай, разводись с ней, я даю тебе свое благословение», – я не сделаю этого.– Я и не хочу. Я просто хотел, чтобы ты знала. Я так боюсь потерять тебя. Могу представить, как ты, Меган и Клементина образуете свой женский батальон и гоняетесь за мной целым экипажем тяжелого танка. Я не выдержу, если буду негодяем в твоих глазах.Алекс сжала его руку:– Единственный негодяй в этой ситуации – мечты, которые не желают претворяться в жизнь, как бы сильно мы ни стремились к этому. Я знаю, ты пытался, но Меган пыталась еще больше, и я не думаю, что она хочет сдаваться. Не сейчас, по крайней мере. Она так сильно любит тебя, Джек.– Слишком сильно, – прошептал он. – Просто немыслимо сильно. * * * Джексон припарковал машину возле песочного пляжа Зума около Малибу. Меган сложила в корзинку для пикника вино, сыр, крекер, виноград, сандвичи с индюшатиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154