Они выбирались на пикники на скалистом побережье, бродили по лесам и рассматривали товары в городских магазинах, где Джексон нашел великолепный морской пейзаж для Клементины, а Меган попросила других туристов сфотографировать их.Вспоминая те дни, Меган старалась сохранить в памяти лишь самые романтические моменты и забыть остальную часть медового месяца, когда Джексон занялся живописью. Она глазам не поверила, когда Джексон распаковал чемодан и вытащил 3 холста, краски и кисти. Не говоря ни слова, он оборудовал себе рабочее место в углу гостиничного номера и принялся рисовать по памяти самый прекрасный и интригующий образ Алекс, какой только Меган могла вообразить. Джексон сказал, что хочет отдать портрет Алекс, как только они вернутся домой.Хорошо, она согласна, что это – прекрасный жест, но неужели надо было проводить большую половину их всего-то трехдневного медового месяца, рисуя этот чертов портрет? Неужели нельзя было подождать, пока они не вернутся домой? Когда он, наконец, сделал перерыв, и они занялись любовью, как Меган и мечтала все время, – настоящие муж и жена, навсегда связанные узами брака, – от Джексона так сильно пахло скипидаром, что у нее разболелась голова.И все-таки, в общем, это было незабываемое время. Вероятно, Меган ужилась бы с его красками и запахом, если бы они остались там навсегда, рядом с успокаивающим шумом океана и таинственного леса, вдали от всего мира. Но, конечно, они должны были вернуться домой.Верные своему слову, Алекс и Клементина вычистили их новую квартиру, не оставив ни единого пятнышка. Они отполировали темно-ореховую мебель, доставшуюся Меган от родителей, проветрили белье и даже расставили вазы со свежими цветами на столах и оставили две длинные красные розы на подушках в спальне. Меган была в восторге.Невероятно, но это ее дом. Она его выбрала, подобрала мебель, развесила картины. Она решала, куда поставить посуду, готовила блюда, которые сама выбирала, смотрела телевизионные программы, которые она хотела смотреть. Все сомнения и неуверенность исчезли разом, как только Меган переступила черту, отделявшую ее от самостоятельной, взрослой жизни. Теперь она была равной всем остальным – знающая, полноправная, принимающая решения личность, и ни отец, ни мать не устанавливали своих правил, не навязывали своих решений и не указывали, что ей делать.Если бы Джексон чувствовал то же, что и она, все было бы прекрасно. Но он, когда они впервые переступили порог своей квартиры, казалось, даже не обратил внимания, что именно здесь они начнут совместную жизнь. Оставив чемоданы в прихожей, прошел через гостиную, сбросил красные розы в корзину для мусора, улегся и почти моментально заснул.Позже, сидя за обеденным столом, он отложил вилку и обратился к Меган:– Возвращение домой заставило меня почувствовать, что начинается ужасный мир действительности. С этих пор мне придется каждый день холить на работу, хочется мне этого или нет, приносить домой заработок, оплачивать расходы. Я никогда не смогу расслабиться, умерить пыл, снова стать самим собой.Меган прекратила есть и взяла его за руку:– А для меня действительность – возможность быть с тобой каждый день. Именно этого я и ждала.– А на что мы будет жить?– Не волнуйся, Джексон. Мы можем воспользоваться, в случае крайней необходимости, тем, что на моем счету.Джексон вскочил, резко вырвав руку:– Я не сказал, что нс смогу справиться сам. Я ведь твой муж, не забывай. Мне не нужна твоя благотворительность. Я прекрасно могу содержать нас. – Потом схватил краски и бумагу и исчез на четыре часа, оставив Меган рыдать, пока она нс заснула.На следующее утро Меган проснулась, когда Джексон уже ушел на работу, и первое, что она сделала – положила свой капитал в четверть миллиона долларов на общий счет. Вместе с акциями ее сбережения составляли почти 300 тысяч долларов.Прошло более двух лет с того дня, как они вошли в эту квартиру. По мнению Меган, за эти годы легко можно было пересечь границу от разочарования к счастью, приложи они хоть малейшее усилие. Джексон с отличием окончил Беркли и получил место архитектора в фирме «Бароки Яконович». Год спустя они купили этот домик с двумя спальнями в Конкорде с небольшим (10х10 футов) садиком перед домом и тремя фруктовыми деревьями позади. Она готовила любимые блюда Джексона, душилась духами, которые он любил, безупречно накладывала каждый день косметику, хотя, кроме Джексона, почти никого не видела. Черт побери, она делала все как надо, а он по-прежнему каждую ночь оставался в гостиной, рисуя и раскрашивая свои дурацкие картины, вместо того, чтобы лежать рядом с ней и держать ее в своих объятиях, как поступил бы на его месте любой довольный жизнью мужчина.Иногда Меган казалось, что Джексон ненавидит ее. Это была грубая и безумная мысль, но в глубине души Меган чувствовала, что это гак. Джексон никогда не сделал ничего, что могло бы вызвать подобную мысль. И, конечно, никогда и словом не обмолвился об этом. Он целовал ее по утрам, уходя на работу, и вечером, возвращаясь домой. Он хвалил ее кулинарные способности. Когда они занимались любовью, движения его были методичными, лишенными всякой страсти, но Меган не испытывала ни боли, ни гнева. И только по его глазам она смогла кое о чем догадываться. Однажды Меган вязала что-то для малыша, который когда-нибудь появится у них, – она освоила вязание, подсознательно надеясь, что это поможет ей забеременеть, – и, подняв глаза, встретила пронизывающий, как удар кинжала, взгляд Джексона. Он поспешно отвернулся, но дрожь прошла по телу Меган.Что она совершила?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154