Мы с Виппи Берд стыдливо отвернулись, в то время как Мэй-Анна продолжала разглядывать Бастера без всякого стеснения. «Он выглядел просто классно, но больше всего мне понравилось, как висит та штука», – потом призналась нам она.
Мы с Виппи Берд переглянулись и хихикнули, а Мэй-Анна крикнула:
– Эй, Бастер, может, пригласишь нас прокатиться?
– Запросто! – ответил Бастер с плота.
– Наденешь штаны, или у тебя другие намерения? – крикнул с берега Тони, его брат.
При этих словах Бастер подскочил как ужаленный: только тогда – утверждала потом Виппи Берд – до него дошло, что он голый. Он был настолько счастлив видеть Мэй-Анну, что на некоторое время просто окаменел. Между тем другие ребята оделись, погнали плот в нашу сторону и помогли нам взобраться на него. Их плот назывался «Счастливый боец». Часа два мы плавали по пруду взад-вперед, распевали ковбойские песни, угощали друг друга сигаретами и чувствовали себя королями. Тони пустил по кругу глиняный кувшин с виски, хотя, по совести сказать, ему не следовало бы угощать девчонок этой штукой. Да и Бастеру негоже было пробовать спиртное, так как в этот момент он был капитаном корабля, а капитан должен иметь трезвую голову. Впрочем, с Бастером все было в порядке – он всегда делал то, что говорил ему Тони.
Так летели минуты нашего счастья, и мы с Виппи Берд – уже тогда – сидели рядом с Пинком и Чиком, как вдруг из-за горы шлака появился Стеннер Свиное Рыло со своей компанией, а это были ребята старше нас – лет по четырнадцать-пятнадцать. Они спустились к своему плоту, который назывался «Черный пират», и медленно поплыли в нашу сторону. И нам с Виппи Берд и Мэй-Анной стало страшно.
Для этого у нас была вполне веская причина: эти дети выходцев из Центральной Европы ненавидели нас за то, что наши родители были родом из Корнуолла. Где только могли, они устраивали нам засады и кидали в нас камнями или кусками медной руды. Однажды острый камень попал Чику в голову и так сильно разорвал кожу, что его маме пришлось взять иголку с ниткой и заштопать рану, и потом шрам от этой раны остался у него на всю жизнь, и на нем не росли волосы.
– Знаешь, Чик – настоящий боец, – сказала я как-то Виппи Берд. – У него больше боевых шрамов, чем у Бастера.
– Он просто увалень, – ответила она. – Никогда не умел увернуться вовремя!
Между тем у Мэй-Анны была своя особая причина бояться Свиного Рыла, ведь он был настоящий подонок. Бастер был добрый и достойный парень, а Свиное Рыло мог запросто больно ударить ее по руке только для того, чтобы привлечь к себе внимание, или плюнуть ей под ноги. Она рассказала нам, что как-то раз шла по улице совсем одна, и он неожиданно выскочил перед ней из-за угла с расстегнутой ширинкой, и его дружок торчал вперед, как наточенный карандаш. Мэй-Анна не сделала даже попытки убежать, наоборот, она остановилась и произнесла как можно спокойнее: «Первый раз в жизни вижу такой малюсенький». Маленькие девочки, но мы уже кое-что знали о мальчишках.
Видать, этот случай глубоко запал Стеннеру в душу, и однажды, когда мама Мэй-Анны завила ей локоны по случаю какого-то школьного торжества, он отрезал ей один ножницами. Если бы это случилось со мной, я бы все глаза выплакала от обиды, но Мэй-Анна плакать не стала. Вообще она плакала только тогда, когда сама этого хотела.
Бастер, конечно, знал про случай с отрезанным локоном, поскольку он знал про Мэй-Анну почти все. Надо думать, у него давно уже чесались кулаки, и вот случай подвернулся – Стеннер Свиное Рыло сам шел к нему в руки, и прямо на глазах у Мэй-Анны.
Стеннер со своими выплыли на середину пруда и стали ругательствами и оскорблениями вызывать наших на бой. Наши ребята направили свой плот в сторону «Черного пирата». Когда мы тоже доплыли до середины и поравнялись с ними, то сначала не знали, что делать дальше – перепрыгнуть на их плот и начать драку или просто отвечать бранью на брань?
– Какого черта ты посадил на плот девчонок? – спросил Тони Бастера. Мне самой это тоже было непонятно.
– Мэй-Анна так хотела, – ответил Бастер, а это была достаточная причина для любого его поступка.
Как я уже сказала, этот пруд представлял собой самую настоящую свалку, и на плоту у наших врагов был ящик с тухлыми помидорами, который они нашли где-то на берегу, но мы сначала не знали, что в этом ящике. Но вот, когда мы выплыли на середину и оказались со всех сторон беззащитны, Свиное Рыло запустил первый тухлый помидор, который разбился прямо о голую грудь Бастера. «В яблочко, чурбан проклятый!» – заорал Свиное Рыло. Прежде чем Бастер успел утереться, еще почти дюжина тухлых томатов попала ему в голову и грудь. Нам нечем было им ответить, так что мы, желая увернуться от их снарядов, направили «Счастливого бойца» к ближайшему берегу, где собирались налепить комков из грязи, – это была идея Пинка, а котелок у него всегда варил нормально.
Несмотря на все наши старания, «Пират» ни на ярд не отставал от нас, и противники продолжали беспрерывно бомбардировать нас тухлыми овощами. Нам с Виппи Берд и Мэй-Анне стало еще страшнее.
Пинк попытался прикрыть меня своим телом, но при этом он все-таки двигался, и стоило ему чуть отклониться, его доля снарядов сыпалась на меня. Ребятам было еще хуже – с их голыми руками и ногами, облепленными помидорами, они уже напоминали спагетти в томатном соусе, и их спасло только то, что у врага кончились боеприпасы. Это и еще Бастер Макнайт.
Свиное Рыло выбрал огромный круглый помидор, картинно размахнулся, и помидор, описав широкую дугу, ударил Мэй-Анну в лицо – это было первое попадание в нее. Свиное Рыло бросил помидор с такой силой, что Мэй-Анна упала навзничь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90