Разве возможно, что в мире существует такое счастье и он о нем никогда раньше не подозревал?Господин Осокава опомнился. Наполнил стакан. Когда он вернулся, то увидел, что Роксана сидит у рояля с Гэном.– Я заставил вас ждать слишком долго, – сказал он.Она взяла стакан у него из рук и выслушала перевод.– Это потому, что вода просто идеальная, – ответила она. – А достижение идеала требует времени.Гэн переводил их реплики, как банковский кассир передвигает пачки ассигнаций по мраморной поверхности прилавка, но в смысл их разговора не вникал. Его мысли занимала загадка прошедшей ночи. Вряд ли ему это приснилось. Он никогда не видел подобных снов. Девушку по имени Кармен он видел наяву, она задавала ему вопросы, и он на них отвечал, но где теперь эта девушка? Он не видел ее все утро. Он пытался осторожно заглянуть в смежные с гостиной помещения, но парни с автоматами загоняли его обратно. В некоторые дни они относились к прогулкам заложников по дому вполне терпимо, в другие развлекались тем, что пихали их в спины винтовками. Да и где и как он мог ее отыскать? Вопросов он никому не задавал. Вопреки ее ясным инструкциям после ее ухода он уже не смог уснуть. Его неотвязно преследовала мысль, как такая девушка решилась пролезть сквозь вентиляционные ходы вместе с преступниками. Но, с другой стороны, что он о ней знает? Может быть, она уже убивала людей. Может быть, она грабила банки и бросала в окна посольств коктейли Молотова. Может быть, Месснер прав, и в мире наступили новые времена.К ним подошла Беатрис и, хлопнув Гэна по плечу, прервала как беседу господина Осокавы с Роксаной, так и внутренний монолог самого Гэна.– Еще не пора смотреть «Марию»? – спросила она, не желая опаздывать на мыльную оперу. Она сунула конец своей косички в рот и с серьезным видом грызла ее, так что Гэну явственно представился спутанный волосяной комок, постоянно увеличивающийся в ее желудке.– Через пятнадцать минут, – ответил Гэн, глядя на часы. Как и многие другие вещи, оповещение всех о начале мыльной оперы тоже входило в его обязанности.– Ты сам мне скажешь, когда пора.– Это относительно программы? – спросила Роксана.– Да, – ответил Гэн, а потом сказал Беатрис по-испански: – Я покажу тебе на часах.– Часы меня не интересуют, – возразила Беатрис.– Но ты же меня спрашиваешь каждый день. По пять раз в день.– Я и других спрашиваю точно так же, – оборвала она. – Не только тебя. – Ее маленькие глазки стали еще меньше: она явно раздумывала, обидеться ей или нет.Гэн снял с руки часы:– Надень!– Вы что, собираетесь отдать ей свои часы? – спросил господин Осокава.– В чем дело? – подозрительно спросила Беатрис.– Без них мне будет лучше, – сказал Гэн по-японски. Потом обратился к девушке: – Я собираюсь сделать тебе подарок.Идея подарка ей понравилась, хотя сама она почти не знала, что это такое. В телесериале возлюбленный Марии сделал ей подарок: медальон в форме сердца с собственным портретом внутри. Мария надела медальон на шею, а потом прогнала от себя возлюбленного. Но однажды, когда он к ней пришел неожиданно, то увидел, как она прижимает медальон к губам и плачет, плачет. Подарок казался Беатрис замечательным поступком. Она протянула руку, и Гэн застегнул у нее на запястье ремешок.– Посмотри на большую стрелку, – сказал он, ткнув в стекло ногтем. – Когда она подойдет к цифре «двенадцать», тогда ты будешь знать, что уже пора.Она начала разглядывать часы. До чего они красивые! Круглое стеклышко, мягкий коричневый ремешок, стрелки не толще волоска делают медленные и постоянные шажки по циферблату. Если уж говорить о подарках, то этот, пожалуй, самый лучший, гораздо лучше медальона, потому что часы приносят пользу.– А эта зачем? – спросила она, указывая на одну из трех стрелок. Три стрелки, как странно!– Минутная стрелка на двенадцати, а часовая стрелка, маленькая, на единице. Все очень просто.Но для Беатрис это было не так просто, и она боялась, что все забудет. Она боялась ошибиться и пропустить время передачи. Она боялась, что сделает что-нибудь неправильно, и ей придется снова спрашивать Гэна, и Гэн в таком случае наверняка начнет над ней подшучивать. Гораздо лучше, когда он сам говорил ей время. Это его дело. А у нее и так полно работы, ведь все заложники такие лентяи.– Все это меня совершенно не интересует, – сказала она и попыталась сорвать ремешок.– В чем проблема? – спросил господин Осокава. – Ей не нравятся часы?– Она считает их слишком сложными.– Ерунда. – Господин Осокава взял Беатрис за запястье, чтобы помешать ее действиям. – Посмотри сюда. Это очень просто. – Он поднял руку и показал ей свои собственные часы, совершенно такие же, как у Гэна: яркая монетка из розоватого золота. – Две стрелки. – Он взял ее за обе руки. – Столько же, сколько у тебя рук. Очень легко. – Гэн все перевел.– Здесь три руки! – настаивала Беатрис, показывая на единственную стрелку на циферблате, которая заметно двигалась.– Эта отсчитывает секунды. В минуте шестьдесят секунд, одна минута, один круг, продвигает большую стрелку вперед на одно деление. – Господин Осокава объяснял ей, как секунды складываются в минуты, минуты – в часы. Он уже не помнил, когда сам в последний раз смотрел на циферблат, и даже удивился, узнав, который теперь час.Беатрис кивнула, потом пробежала пальцем по циферблату часов и сказала:– Уже почти пора.– Еще семь минут, – уточнил Гэн.– Я лучше пойду и подожду там. – Она подумала было, что стоит его поблагодарить, но сочла, что это неправильно. Она ведь могла просто отобрать у него часы. Она могла их у него потребовать.– А Кармен тоже смотрит этот сериал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117