– Как мило!Не дождавшись ответа ни от свекра, ни от племянницы, Кристина нахмурилась. Она слегка выпятила пухлую нижнюю губу, показывая свое раздражение.– Нам пора, Виктория. Пойдемте.Торри почувствовала, как дедушка крепко сжал ее пальцы, помогая спрятать кулон.– Дай нам еще одну минуту, Кристина, – спокойным голосом попросил он.– О Боже! – Кристина сердито пересекла всю комнату. Исчезла слащавость, она язвительно заметила: – Вы ведете себя так, будто никогда не увидите друг друга. – Она театральным жестом отдернула с окна штору и показала вниз на подъездную дорогу. – Водители «скорой помощи» получают почасовую плату, и я не намерена платить им свои деньги, пока вы будете тут сюсюкать. – И она решительно двинулась к двери, но на пороге остановилась и бросила через плечо: – Я пришлю санитаров с носилками.Как только Кристина вышла, Торри с дедом посмотрели друг на друга. Натаниэль обнял внучку на прощание и прижал к себе:– До свидания, малышка Торри.Девушка крепко прижалась к нему и уткнулась лицом в плечо.– О, деда, я не вынесу этого. Я не переживу твоего отъезда, того, что ты хотя бы день проведешь в этом ужасном санатории.– Все в порядке, – сказал Натаниэль, пытаясь принять бравый вид. – Ты будешь приезжать навещать меня…– Каждый день!– … И мы по-прежнему будем играть в шахматы. Ничего не изменится.– Готов, отец?Торри резко повернулась к двери и гневно посмотрела на двух мужчин в белых халатах, вошедших в комнату. Они принесли длинные носилки. Вслед за ними в комнату вошла Кристина, на ходу надевая короткие белые перчатки. Она сердито посмотрела на племянницу и сказала:– Пора, Виктория. Перестань вести себя как глупая девчонка. Ты взрослая двадцатилетняя девушка, а не шестилетний ребенок. – Она посмотрела на ждущих санитаров и слегка смягчилась, словно поняла, что разговаривает вовсе не как любящая тетушка. – Поверь мне, милая, твоему дедушке будет намного лучше в «Саннисайде». – Она повернулась к ближайшему санитару: – Мистер Дженкинс?Дженкинс решительно двинулся к Натаниэлю Гамильтону. С поразительным для своих преклонных лет проворством Натаниэль вскочил с кровати и с вызовом посмотрел на санитара.– Я вполне в состоянии покинуть свой дом сам, Кристина, – сказал Натаниэль и стал натягивать стеганый халат, лежавший в изножье, не сводя взгляда со стоящего перед ним мистера Дженкинса, будто провоцируя его на решительные действия. Как только старик завязал на халате пояс, он показал на два чемодана, стоявшие перед дверцей гардероба.– Эти джентльмены, – слово «джентльмены» он произнес так, что оно звучало как оскорбление, – могут спустить мои чемоданы. Пойдем, моя дорогая. – Он поманил Торри, и она торопливо подошла к нему, спрятав наконец кулон в карман куртки. Старческая рука обняла внучку за плечи, придавая ей уверенности.Торри Гамильтон надменно подняла подбородок, когда они проходили мимо тетки. Она была рада, что последнее слово осталось за дедушкой. Это должно было показать Кристине, что он по-прежнему остается Натаниэлем Гамильтоном, а не ребенком, находящимся под ее контролем.Но чувство победы быстро испарилось, когда они пошли по коридору. Шаги раздавались гулким эхом, напоминающим Торри, что размеренная привычная жизнь закончилась навсегда. То же самое произошло с ней и четырнадцать лет назад, когда веселая безмятежная жизнь внезапно оборвалась со смертью родителей. Сейчас в ее жизни вновь происходила такая же решительная перемена. Только в этот раз рядом не будет доброго и сострадательного деды, который помог бы ей наладить новую жизнь. Сейчас в доме Торри будет жить тетя Кристина и будет пытаться командовать ею.И тут в голове Торри промелькнула удивившая ее мысль. Ведь с отъездом дедушки в санаторий она остается совсем одна. С Гарри она порвала всякие отношения и навсегда вычеркнула его из своей жизни. У нее никогда не было особенно много близких друзей. Самым лучшим ее другом полтора последних десятка лет был дедушка. Глаза Торри защипало от слез, и из ее груди вырвалось рыдание, прежде чем она успела взять себя в руки.– Полегче, – прошептал Натаниэль Гамильтон. – Не показывай ей, как тебе больно. Кристина – словно акула. Стоит ей увидеть кровь, и она тут же бросается в атаку.Торри сильно задрожала и обняла деда за талию, чтобы помочь спуститься по лестнице. Она шла с опущенными глазами до тех пор, пока они не оказались на первом этаже.«Но почему, почему Кристина сделала это? – панически подумала Торри. – Что еще она успеет сделать за один-единственный год, в течение которого будет опекуншей? Она не сможет взять ни одного доллара из шестимиллионного наследства. Единственное, чем она сможет распоряжаться, так это моим месячным довольствием, но оно ненамного больше ее собственного довольствия, которое ей платил деда». Торри бросила взгляд на дедушку, который пристально смотрел куда-то вперед.Лестница располагалась на одной из сторон просторного холла. На стене напротив лестницы находилась картинная галерея, состоящая из портретов Гамильтонов. Дедушка медленно подошел к старинным картинам в рамах, и его взгляд принялся жадно блуждать по портретам, запечатлевшим сотни лет истории рода Гамильтонов.Взгляд Торри следовал за его взглядом. Она видела, как он неторопливо прощается со знакомыми лицами. Самые большие портреты располагались большим кругом, внутри которого висели портреты поменьше. Она всегда смотрела на них в том же порядке. На самом верху – огромный яркий портрет Марты Гамильтон, любимой жены деда. Марта умерла еще до рождения Торри. Торри много, очень много раз всматривалась в добрые карие глаза бабушки и жалела, что так и не встретилась с этой ласковой на вид женщиной, которую так любил дедушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114