Даже бусины в ее прическе вдруг оказались из янтаря и сердолика.– Я все еще тебя жду, – напомнила она и пошевелила пальцами для изучения эффекта. Очевидно, он не был достаточно впечатляющим; она добавила несколько колец – вполне со вкусом – и после этого вновь обратила на меня внимание. – Ну, давай же, Белоснежка, мы не можем торчать здесь всю неделю. «Держи свое дерьмо при себе» , – подумала я.Она, должно быть, услышала, так как подняла в изумлении бровь.– Это спорный вопрос. Я считаю, что это твое дерьмо, не мое.Я медленно создавала свое тело. Изнутри во вне. В то время, как появлялась кожа, я уже переключилась на одежду, быстренько создавая ее по образцу, сделанному мной раньше. Раз, два… Может быть, секунд за пять. Не так плохо.Туфли выглядели классно. Я изучила их и восхитилась, решив, что действительно необходима косая отделка и выбрала зеленую под лайм.Когда я оглянулась, Рэйчел улыбалась. Дружелюбное выражение исчезло с ее лица в тот же миг, как я его заметила.– Что? – спросила я.Она тряхнула головой, звякнув бусинками в косичках.– Ничего. Просто твоя манера одеваться, может быть, даже более странная, чем моя. Вполне изящный минимализм.– Мы собираемся стоять в вонючем переулке весь день, разговаривая о моде?– Ну не то, чтобы мы не могли этого сделать, но возможно, это не самый лучший план на день.Она направилась в сторону выхода из длинного кирпичного тоннеля, где яркое нью-йоркское утро текло своим чередом в виде озабоченных пешеходов. Ни один из них на нас не смотрел.– Старайся держаться рядом.Я неуклюже шла за ней – если в подобных изумительных туфлях походка вообще может называться неуклюжей. Я ставила ноги аккуратно, избегая луж с Бог-знает-чем и бесформенных куч даже-бог-не-знает-чего. Рэйчел дошла до конца переулка, повернула направо и затерялась в людском потоке. Я торопливо догнала ее.Стоял по-настоящему великолепный день; солнце ласкало мою кожу, обволакивая меня, словно мягкое теплое покрывало энергии, и я жадно подпитывалась ею. Вокруг нас звучала бесконечная симфония автомобильных гудков, сирен, громких голосов – от избытка энергии. Я начинала любить этот город. Вытряси из него все дерьмо – он крутанется и встанет на ноги. У нас с Большим Яблоком это было общим. Это и нахальный, дерзкий характер.– Итак, кто у нас Патрик? – спросила я, наконец. – Твой приятель?Рэйчел фыркнула с глубоким отвращением.– Нет. Мы движемся разными орбитами.Хм. И в мире джиннов можно быть непопулярным. Кто знает…– Что с ним не так?– Ничего. Мы просто очень разные.– Да? Насколько? Он, что, неаккуратен в делах?Я заслужила косой взгляд упрямых золотых глаз.– Он считает, что лучший способ понять, что значит быть джинном, это научиться быть рабом.Я сбилась с шага. Рэйчел продолжила путь, но чуть медленнее, позволив мне догнать ее.– И это парень, к которому ты меня ведешь?– Ни у кого из нас нет выбора, – парировала она. – Я вынуждена подчиняться приказам Джонатана. Так же, как и ты.– Да, кстати, почему?Она стрельнула в меня взглядом широко раскрытых жарких янтарных глаз, которые стали почти человеческими от удивления.– Почему что?– Почему ты ему подчиняешься?Она мягко встряхнула головой.– У меня нет ни времени, ни сил, чтобы рассказать тебе всю историю джиннов за один день. На то, что Джонатан руководит нами, есть веские причины. Если тебя направили к Патрику, я передам тебя ему лично в руки, и ты там останешься. И кончено.Может быть, для нее. Но я не принимала приказы без малейшей возможности их оспорить. В то же время бесполезно спорить об этом с Рэйчел. Я убедилась на собственном опыте, что она раздавит меня как муравья.– Ну и где этот парень?Она показала. Я моргнула.– Ты шутишь, – не поверила я.Прямо впереди, на конце ее указующего пальца, словно она вызвала его из земли, стояла гигантская башня из камня и стали – здание «Эмпайр Стейт Билдинг». Вернее, его туманные очертания. Нам предстояла долгая прогулка.– Ты не спутала мои туфли с туристическими ботинками?Она сверкнула ослепительной едкой улыбкой:– Тогда надень удобную обувь.Я вздохнула и подстроилась под ее шаги. Бывают дни, когда погоня за модой себя не оправдывает.Нью-Йорк интересен на всех уровнях, но на эфирном в особенности. На физическом плане он лежит подобно свадебному торту, история на истории. Достаточно спуститься в его тоннели, и вы найдете подлинные надписи и рисунки первых поселенцев, а также давным-давно изгнанных индейцев, живших здесь еще до них. На тонком плане Нью-Йорк кирпичный, цементный с уличными фонарями – так он воспринимается через образы и энергетику. Чудовищный склад аккумуляторов, укомплектованный добротой, злостью, яростью, миролюбием, бешенством, любовью, ненавистью и амбициями. На эфирном плане он выстреливал вверх на многие мили. Страна чудес с постоянно сменяющимися миражами.Сегодня здесь было ярче, чем в последний раз, когда я наблюдала все это. Какая-то агрессивная гордыня пронзала каждое строение, и даже жилые многоэтажки заразились яростью и отчаяньем.Башни-близнецы продолжали существовать на эфирном плане. Когда мы походили место, где они стояли, здания были отчетливо видны. Я остановилась, открыв рот, чувствуя ледяные мурашки по всей моей не вполне человеческой коже. Приведения двух зданий поднимались в серое небо сияющим льдом.– Как? – заикаясь, спросила я, уже зная ответ. Они были здесь потому, что продолжали жить в сердцах и умах миллионов, а может, и миллиардов людей. И пока не исчезнет память о них, они будут оставаться на эфирном плане. – Потому, что мы помним, – решила я.Рэйчел серьезно кивнула и сказала:– У людей есть сила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92