За деревьями простирались поля – неправдоподобно зеленые, залитые солнцем. Я опустила стекло и с наслаждением вдыхала прохладный воздух, напоенный ароматами земли и молодых распускающихся листиков. Льюис не сказал, как далеко придется ехать по Чугунной Дороге, я могла лишь гадать, где мне будет дан следующий знак.Поднявшись на вершину холма, я разглядела фермерский домик из красного кирпича с сараем на задворках. В жизни не встречала таких безупречных построек – больше всего они напоминали картинки, что выставляются на ремесленных выставках. Присутствовала даже ветряная мельница и живописное стадо герефордских коров, мерно пережевывавших траву за полуразрушенной каменной изгородью. Буйство цветов на лугу – неоново-голубых незабудок и ослепительно-желтых лютиков – довершало картину. Просто Томас Кинкэйд. Томас Кинкэйд – современный американский художник, специализирующийся на пейзажах Новой Англии.

Ветер трепал траву и гнал по ней длинные бархатные волны. Я припомнила, как один из наших инструкторов (сейчас не вспомнить, который именно) говорил: водные и воздушные моря абсолютно идентичны. «Мы плаваем в океане воздуха». Если разобраться, это мало похоже на урок погоды. Гораздо больше напоминает кого-то из английских поэтов.Миновав очаровательную маленькую ферму, я поехала дальше. И очень скоро пришла к выводу, что Чугунную Дорогу на этом участке следовало бы переименовать в Разбитую Дорогу: под колесами были одни только рытвины и ухабы. Снизив скорость до минимума, я двигалась с черепашьей скоростью и больше всего на свете беспокоилась о подвеске Далилы. Перед собой я видела только смутные очертания очередного холма, вид сбоку загораживали все те же заросли.Вдруг Далила еще более замедлила ход – без всяких моих манипуляций с тормозами.Забавно, насколько такие вещи чувствуются, если вы действительно близки со своей машиной. Вот и сейчас я совершенно точно знала, что происходит какая-то беда, – будто это мои собственные ноги, а не колеса Далилы касались дороги. Совсем плохо. Ощущение было такое, словно мы ехали сквозь глубокую грязь – при том, что дорога впереди выглядела сухой и пыльной со старыми отпечатками чужих шин. Так в чем же дело? Что так замедляло наш ход?Внезапно послышалось какое-то шипение из-под шасси машины. Я знала этот звук. Похоже на…Далила вся содрогалась, мотор ее издавал жалобное, натужное гудение. Она пыталась сохранять движение, но с каждым оборотом колес это удавалось ей все хуже и хуже.Было похоже, будто мы въехали в рыхлый песок.Именно так: дорога обратилась в песок и мы тонули в нем.– Дерьмо! – взвизгнула я и рванула в астральное зрение. Поднявшись над своим телом в машине, увидела: монотонно-красная земля пересыпалась, двигалась, как живое существо. Грубая сухая почва распадалась на крошечные осыпающиеся частички. Нет, не песок… дорога обратилась в пыль, более мелкую, чем песок, и не только на поверхности – это безобразие уходило вглубь, по меньшей мере, на десять футов.Я судорожно крутила руль, пытаясь увести Далилу с дороги на обочину, где корни деревьев и трава замедлили бы процесс текучести грунта. Но похоже, было уже поздно: руль свободно ходил в моих руках, колеса прокручивались, не находя сцепления. Пыль фонтаном поднималась в воздух и, оседая, слоями ложилась на волны воздушного океана. Машина просела уже на целый фут, и я понимала: единственное, что может замедлить неизбежный процесс, – незамедлительное перераспределение веса по поверхности плоских, широких подвесок. Только это, да еще, может быть, чья-то добрая воля.Мы зависли в пустоте – я и Далила, – не способные спастись самостоятельно…Я засекла нашего врага на астральном плане еще до того, как он показался из придорожного кустарника. Сине-зеленая аура, прорезаемая сполохами разных оттенков: белые – чистой силы, золотые – целеустремленности и холодное серебро – безжалостной твердости.Мэрион Медвежье Сердце таки нашла меня.Я камнем упала обратно в свое тело, как раз вовремя, чтобы увидеть, как она выходит из-за деревьев слева от дороги. Она почти не изменилась со времени моего вступительного собеседования: немолодая уже женщина, величавая, с кожей, как отполированная медь, и черно-серебряными прядями, рассыпанных по плечам. Глаза Мэрион по-прежнему сохраняли мягкое, спокойное выражение, но в них не было и грамма слабости.– Джоанн, – ее низкий голос звучал на удивление доброжелательно, – ты же понимаешь, бежать нет смысла. Где бы ты ни оказалась, я всегда смогу растворить почву под твоими ногами, связать тебя корнями и травой. Давай не будем усугублять ситуацию.Ну конечно. Как же я могла забыть: Мэрион являлась Хранительницей Земли.Какое-то движение в кустарнике на другой стороне дороги привлекло мое внимание – я увидела незнакомого мужчину. Он казался моложе Мэрион и воплощал собой скандинавский тип: соломенного цвета волосы, белая кожа и голубые, как летнее небо, глаза. Подобно Мэрион, одет в клетчатую рубашку, синие джинсы и походные ботинки. Ясно, еще один Хранитель Земли. Их чувство стиля в одежде (или отсутствие такового) ни с чем не спутаешь.Но и это было еще не все: рядом с мужчиной стояла женщина, столь миниатюрная, что я не сразу ее разглядела. Невысокая, темненькая, хрупкого сложения. Больше ничего приятного о ее внешности я сказать не могла. Конечно, можно было бы записать ей в плюс излишество кожаных вещей да еще надменный взгляд… Но я к такого рода похвалам готова не была. Волосы девица стригла коротко и зачем-то украшала «перышками», выкрашенными в неестественно зеленый цвет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102