Репетиция. Какая репетиция в таком состоянии! Ей хотелось лишь одного: попасть в безопасный рай своей квартиры, лечь на свою узкую кровать и плакать, пока не выплачет все слезы. Но об этом не могло быть и речи. Она – профессионал, а профессионалы не ведут себя подобным образом. Вполне достаточно и вчерашнего.
Вступив на серую и довольно грязную платформу, Крессида пожалела (вот уже в который раз), что у нее нет обычной, как у всех людей, работы с нормированным рабочим днем и самыми обычными ожиданиями и проблемами, где тебе не нужно притворно улыбаться, надевать на лицо маску и становиться совершенно другим человеком, забывая, кто ты есть на самом деле…
Она задумалась, складывая свой билет, пока он не превратился в крошечный квадратик. Как всегда, когда дело касалось Стефано, все ее мысли и чувства смешались. За эти последние два года она убедила себя, что все здесь ясно и понятно, как черное и белое. Теперь же ничего подобного не было. Почему она почувствовала себя такой взбудораженной, почему оказалась в замешательстве, когда увидела его?
Поезд с грохотом мчался по черному тоннелю. Она закрыла глаза.
Ей было необходимо поговорить с кем-нибудь – с тем, кто помог бы ей разобраться в ее собственных мыслях, переполнявших ее. Но довериться кому-то, кто связан с работой над спектаклем, нечего и думать. И уж конечно, ей совершенно не хотелось говорить об этом с Дэвидом.
У Крессиды было на удивление мало друзей. Если не хочешь завязывать отношения, то жизнь актрисы предоставляет для этого идеальную возможность. Периоды простоя, сменяющиеся порой работой совершенно в другом жанре, позволяют актерам вести бродячий образ жизни, если, конечно, их это устраивает. А Крессиду как раз это и устраивало. Она не позволяла никому приближаться к ней.
Исключением была Джуди. С ней она жила в одной квартире и ей доверяла все свои тайны в те первые дни в театральной школе, до того как она целиком и полностью стала принадлежать Стефано.
Джуди поняла бы ее. Она была с ней с самого начала и, конечно же, помнила те бури эмоций и чувств, которые всегда вызывал в ней Стефано.
Улица, ведущая к театру, была ярко освещена. Крессида нашла несколько монет и позвонила Джуди на работу.
После обычных приветствий она перешла к делу.
– Не смогла бы ты со мной пообедать?
– Конечно, – сказала Джуди. – С удовольствием. Когда?
– Я понимаю, что договариваться следует заранее, но… как насчет сегодня?
На другом конце провода все на секунду затихло, а потом она услышала звук шуршащей бумаги.
– Дай подумать… Да, прекрасно, Крессида. Называй время и место.
Они договорились встретиться в театре в два часа. До этого Крессида попыталась вложить все свое сердце и душу в репетицию и отогнать от себя воспоминания о Стефано, о том, с каким самодовольством тот держался в кабинете. Если тебе хочется о нем вспомнить, то вспомни, почему он не дал тебе развод, подсказала она себе с горечью, – для того чтобы развлекаться, не боясь попасть в ловушку и оказаться вновь женатым.
Она работала, не жалея сил, но тем не менее была рада, когда репетиция прервалась на обед. Пять минут она провела в душе, расчесала волосы, руками растерла щеки, чтобы к ним вернулся естественный цвет, и поспешила в репетиционный зал на встречу с Джуди.
Та уже шутила с другими членами труппы, большинство которых она знала. Актеры сидели на полу, развлекаясь с непоседливым малышом, бегавшим вокруг них.
Когда Крессида вошла, Джуди подняла глаза и широко ей улыбнулась.
– Привет! – А потом прозвучала обычная ее фраза: – Боже! Ты бледная-бледная!
Значит, все попытки Крессиды скрыть свою бледность были напрасны.
– Привет! – улыбнулась она подруге. – Привет, Джек! – Она подняла на руки малыша и покружилась вместе с ним, вызвав у него бурю восторга.
– Ты не сказала нам, что придет Джуди! – упрекнула Крессиду Дженна. – Думаю, мы могли бы все вместе пообедать в кафе за углом.
Крессида бросила на Джуди взволнованный взгляд.
Джуди поднялась.
– Нет, – сказала она твердо. – Сегодня мы пообедаем вдвоем… вернее, даже втроем. И потом… ни один здравомыслящий человек не согласится обедать вместе с моим сыном!
Раздались шумные возгласы, когда Джуди взяла Джека из рук Крессиды.
– Веди нас, Макдуф! – шутливо скомандовала она.
Устроившись в кафе неподалеку, они заказали кофе и бутерброды, а Джек с удовольствием хрустел картофельными чипсами.
– Он просто прелесть, – заметила Крессида, когда ее крестник ткнул ей в подбородок кусочек картофеля.
– Очень легко приспосабливается к обстановке, – сказала Джуди, пытаясь скрыть свою гордость, что у нее плохо получалось. – С мамашей, которая работает, он просто вынужден быть таким. Ну ладно! Все это шутки. Что случилось?
Крессида подняла глаза.
– Это так заметно?
– Да. По крайней мере, мне. Ты нервничаешь. Ты бледна, ты несчастна.
Официантка принесла бутерброды, но Крессида отставила тарелку в сторону.
– Стефано… – сказала она.
Джуди, кормившая Джека молоком из бутылочки, застыла.
– Стефано? А что такое?
– Он вернулся.
– Что ты хочешь сказать? Что значит «вернулся»? Вернулся куда?
– Сюда. В Лондон.
– И что? У его семьи всегда здесь был бизнес, не правда ли? Тебе не обязательно с ним встречаться.
Крессида нервно стучала своими длинными пальцами по столу.
– Ты не понимаешь. Я вынуждена видеться с ним. Он наш новый «ангел». Стефано финансирует спектакль.
– Что-о? – не веря своим ушам, воскликнула Джуди так громко, что Джек выронил бутылочку с молоком.
– Да, – вздохнула Крессида, поднимая бутылочку и возвращая ее Джеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45