Он любит вас, Эбигейл. А вы любите его. Так о чем еще можно мечтать?
В глазах старика стояли слезы. Эбби старалась сама не расплакаться. Затем она наклонилась и поцеловала его в щеку.
– Спасибо, – пробормотала она.
Они сидели молча, пока не заметили тень, падающую на садовую скамью. Эбби подняла глаза и увидела Мэтта, наблюдавшего за ними.
– Видишь, какой я умный? Отправил, чтобы смягчить тебя, человека пожилого и мудрого.
Она рассмеялась, все еще чувствуя привкус соленых слез на губах.
– Упорства всем Смайтам не занимать.
– Прошу прощения, что должен покинуть вас, – сказал старый граф, решительно поднимаясь. – Думаю, ты и сам теперь справишься, мой мальчик.
Не успел отец скрыться за кустами роз, как Мэтт встал перед ней на колени. Она хотела было возразить, но ей стало так приятно, что лицо ее озарила улыбка.
– Не знаю, веришь ли ты, что я могу дать тебе все, что нужно, – проговорил он, крепко сжав ее руки в своих ладонях. – Но клянусь, я не могу жить без тебя, Эбби. Выходи за меня, прошу тебя. Ты не пожалеешь, и наши дети тоже.
– Ах, Мэтт, – воскликнула она. – Ты не шутишь?
– Нисколько, моя любимая.
Обвив руками его шею, она прижалась к нему, пока он поднимался, держа ее в сильных руках. Он крепко поцеловал ее в губы, и сердце у нее воспарило от счастья. Однако она отстранилась.
– А теперь что случилось? – спросил он обеспокоено.
Она лучезарно улыбнулась ему.
– Позволь мне еще разок взглянуть на то кольцо с невероятно большим камнем, прежде чем я дам согласие.
– Конечно, сударыня.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Жизнь Эбби была окрашена в те же розоватые тона, что и все на Бермудах. Она позвонила своему новому боссу в Чикаго и уволилась, потом позвонила Ди. После отъезда братьев Мэтта, их жен и отца в Англию, по утрам, при свете розового восхода, в полдень, залитый ярким тропическим солнцем, и ночами, усыпанными звездами, она пребывала в состоянии блаженного счастья. Но порой ее мучили сомнения, уж очень все казалось невероятным. Мэтт, видно, почувствовал ее беспокойство. Потому что спросил как-то вечером, когда они переодевались к обеду:
– Тебя все еще что-то мучает?
– Нет, – весело ответила она, однако поправилась: – Не столько мучает, сколько озадачивает.
Он взял ее за руку, и они сели на широкую кровать, лицом друг к другу.
– Объясни.
Она с трудом подбирала слова, которые могли бы передать ее чувства.
– Ты очень долго отвергал возможность серьезных отношений, а потом, похоже, запросто передумал. Я не очень-то верю в то, что люди могут так быстро менять свои убеждения.
Он улыбнулся ей, глядя сверху вниз, и убрал с лица прядь блестящих волос, пока она смотрела на их сцепленные руки.
– Все произошло не так неожиданно или просто, как тебе может показаться. Но сомнения отброшены, поверь мне.
Она подняла глаза.
– Могу ли я быть уверена?
Он призадумался на миг.
– Дело в том, что мне очень трудно было предпринять первый шаг к примирению с отцом. Всю свою взрослую жизнь я полагал, что к нему невозможно подступиться, рассказать о своих переживаниях – о матери, о том, что она бросила его и нас. А потом я встретил тебя и почувствовал, что ты нужна мне. И не было другого способа доказать тебе, что мне нужна семья, кроме как сделав пугающий меня шаг, чтобы загладить нанесенные прошлым обиды.
– Ты пошел на это ради меня? – прошептала она.
– Вначале – да. Однако позже, проведя несколько дней в Лондоне с отцом, я понял, что не только ради тебя. Я давно не чувствовал себя так хорошо. Чувствовал… – он замешкался, подыскивая слова, – что вновь стал самим собой. Излеченным. Что готов стать надежным супругом и отцом.
Слезы набежали ей на глаза, но она сдержалась, чтобы не расплакаться. Даже слезам счастья нет места, когда они с Мэттом вместе.
– Я так горжусь тобой, – пробормотала она и притянула его к себе, чтобы нежно поцеловать.
Поцелуй затянулся, стал жарче, а Эбби почувствовала уверенность и умиротворение, казавшиеся столь же естественными, как и серенады маленьких лягушек за окном. Она позволила Мэтту посадить ее на колени и тихо вздохнула от наслаждения, когда он осыпал поцелуями ее шею. Она почувствовала, что он стягивает с нее платье, которое она не успела застегнуть, и нежно обнимает ее.
– Кажется, у нас заказан стол на семь? – напомнила она.
– Да. – Он прижался губами к нежной груди.
– У нас не так много времени.
– У нас вся жизнь впереди, – прошептал он, таинственно сверкнув глазами. Его лицо дышало страстью, заставляя ее расслабиться в предвкушении наслаждения.
– Может, Морис сохранит наши места, если мы задержимся на часок.
Под его ласками она выгнулась.
– Думаю, мы доберемся в ресторан не раньше чем через пару часов.
Эбби мечтательно улыбнулась.
– Два часа?
– Может, и больше.
Он осыпал ее поцелуями. Она откинулась на его руки и потянула его за собой, помогла расстегнуть рубашку и принялась ласкать его. Они пылали страстью, трепеща от нетерпения. Она отдалась ему вся – душой и телом, придя в экстаз от их объятий.
И сомнения наконец отступили. Ее больше не удивляли чудесные перемены, происшедшие в нем. Он принадлежал ей, а она – ему. Мир и вся суета отодвинулись далеко-далеко, чтобы не тревожить их, пока они так безумно влюблены друг в друга.
Замок в Эльбии возвышался над деревней, уступая в величественности только покрытым снегом вершинам гор, окружающих древний город. Местные жители называли резиденцию королевской четы «Хрустальным дворцом». Название было вполне оправданным. Материалом для строительства дворца служил добытый в карьерах редчайший русский белый мрамор, по которому проходили жемчужно-белые кварцевые нити.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42