– Она стоит всего, чем я владею, и даже больше. Ты хочешь, чтобы я поверил слову шотландца. Слову человека, чьи воины залили кровью мой спящий дом, поверить слову человека, чей брат убил моего. Могу ли я оставить свою сестру на такую сомнительную милость? Чем ты гарантируешь ее безопасность, если я поступлю так, как ты просишь?
– Мое слово и мое оружие будут охранять ее.
Бранн не торопился с ответом и хранил напряженное молчание, взвешивая свои возможности успешного освобождения Дары. Успех возможен в сражении. Бранн верит своим людям, но его победа может означать опасность, даже смерть для его сестры. Возможно, уже сейчас у ее горла держат клинок, ожидая исхода этой встречи. Нет, слишком высоки ставки в игре. Только он решил высказаться, как вперед выехал мужчина и направился к нему. Он был хрупкого телосложения в отличие от Бранна, который был высок и строен. Его лицо было искажено злобой и ненавистью, его глаза сверкали желанием драться.
– Ты и дальше будешь слушать шотландские байки, господин? А Кервин? Я отомщу за своего друга! А ты за своего брата!
– Нет, Тирелл, – мрачно ответил Бранн. – Я – нет. Жизнь Дары гораздо важнее, чем месть. Мой брат мертв, я должен сберечь мою сестру. Теперь она – вся моя семья, за исключением дяди, который любит меня не больше, чем шотландцев. – Досада Бранна прошла, и он ответил Лаоклейну. – Хорошо, Макамлейд. Я уйду, но у тебя мало времени, чтобы доказать свое слово. Если оно окажется лживым, то я камня на камне не оставлю от твоего дома и ни одного человека не оставлю в живых.
Он развернул свою лошадь, не дожидаясь ответа. Спину он держал прямо, с достоинством. Лаоклейн мог только восхищаться столь спокойным мужеством и признал, что Дара обладает им в той же степени, что и брат. Он замечал это не раз, считая его редким качеством для девушки. Да, Райланды – достойные противники на любом поле битвы, с любым оружием. Наблюдая за отъезжающими англичанами, Лаоклейн не заметил, как Руод поднял свое оружие и пришпорил коня, но, услышав рев Гервалта, Лаоклейн увидел, что крепкая лошадь с громадным рыжеволосым воином в седле преградила путь Руоду. В воздухе послышался лязг оружия, и Гервалт своей огромной силой выбил у Руода топор.
Слова Лаоклейна прервали поток проклятий Руода:
– Тебе следовало бы его благодарить, а не ругаться. Не вмешайся вовремя Гервалт, не уйти тебе от моей немилости. Ты считаешь себя неприкосновенным, но нет человека, который ослушается меня!
Не обращая внимания на кипевшего Руода, Лаоклейн быстро направился домой. В лучах розово-серого восхода его ждал замок Атдаир, огромная глыба древнего камня. Застывший на фоне темного леса, замок-твердыня стоял здесь в течение веков. Чтобы дать воинам войти, ворота широко открыли, но быстрый взгляд Лаоклейна поймал тень стройной фигуры, стоявшей около каменной стены. Он попридержал своего коня, а остальным приказал продолжать путь в замок.
Дара шагнула вперед, бледная, прозрачная, как испаряющийся туман. Ее волосы пылали на фоне ее бледного лица. Она подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Эта проклятая земля, наконец, поглотила все, что было дорого для меня?
Она сохраняла самообладание, и ее голос не выдавал ее страха. Но Лаоклейна нельзя было обмануть. Она пережила смерть одного своего брата и теперь может потерять другого. Он боролся с незнакомым ему и неприятным чувством. Его голос стал грубым, когда он ответил:
– Твой брат жив.
Неожиданно он пришпорил коня, и это застало Дару врасплох. Зная, что конь не подведет, он наклонился и поднял Дару на руки.
Находясь рядом с ним, она думала, насколько отличаются объятия одного врага, обнявшего тебя насильно, от объятий другого человека, который был, наверное, не меньшим врагом. В этих объятиях она чувствовала себя в безопасности, ее держали крепко, но жестокости она не чувствовала.
У конюшни Рос взял поводья. Лаоклейн слез с коня и протянул руки Даре. Сняв, он не отпустил ее, а понес по широкой лестнице в дом, где царили радость и теплота по случаю его возвращения. Легко усадив ее на стул с высокой спинкой, он отошел в сторону, все еще глядя на нее.
Стул стоял так, чтобы можно было согреться у огня, но щеки ее не порозовели. Ей хотелось отвести свои глаза от него, но она чувствовала, что он испытывает ее своим взглядом. Она знала, что нужно выдержать это испытание, не думая о последствиях.
– Кажется, тебя не волнует, что твоему брату не удалось освободить тебя.
Хотя это и не было вопросом, она все равно ответила уверенно:
– Он не оставил бы меня здесь, не обеспечив мою безопасность. И я не сомневаюсь, что если бы он оказывал на тебя давление, то ты запугал бы его грозящей мне опасностью.
– Да. Ты, также как и он, веришь моему слову?
Она посмотрела на него, чувствуя, как бьется ее пульс.
– Тебя знают как опасного человека, Лаоклейн Макамлейд, но честного. Да, я тоже доверяю тебе.
Его взгляд коснулся ее лица, бесстыдно лаская.
– Тебя не обидят, я обещаю, но я не дал обещания освободить тебя. Если твой брат понял меня иначе, он ошибся.
Атдаир спал. В тускло освещенных комнатах было тепло, в каминах горел огонь. В зале на соломенных постелях крепко спали слуги. Даре же не спалось. У нее было плохое предчувствие. Оно пришло на смену той легкости, которую она ощущала целый день. Бранн был в безопасности. Да хранит его милостивый Господь!
Эта надежда была утешением в бесконечных мучительных днях. Дара отдала себя во власть скучному времяпрепровождению. Когда Лаоклейна не было в замке, ей надо было избежать присутствия Руода, она уединялась в своей комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83