Я предпочитаю сирийское.
– Виноградное вино дорого.
– Где-то я уже это слышал.
– У меня есть пальмовое. Хочешь пальмовое? – Неопрятный демон поцокал языком. – Крепкое, ему уже четыре дня.
– Нет уж! – Адапа начал злиться. – Принеси воды и пива. И фрукты давай – что там у тебя? – финики, гранаты, груши.
Человек потер руки, звякнули тонкие медные браслеты.
– Хорошо, господин. Сию минуту, господин, – проговорил он и захромал к боковой стене, где тот час откинулась занавеска.
– Как ты думаешь, Адапа, – зашептала Ламассатум, – это мужчина или женщина?
– Наверное, мужчина, – он пожал плечами.
– А мне кажется, что это старуха, – Ламассатум сделала страшные глаза. – Из тех, что крадут младенцев!
– Да? И для чего же они им?
– Как для чего? Они пьют их кровь или… или продают кочевникам.
Адапа рассмеялся.
– Какое ты еще дитя. Но скажи вот что: почему ты его, или кто он там, испугалась?
– Ах, боже мой, он надвигался, как туча!
– Нет, раньше, когда он стоял у очага. Я, было, подумал, что тебе знаком этот человек.
Ламассатум покраснела и пригладила волосы.
– Я и сама так думала. Мне показалось, что это один из тех, что… Хотя, неважно, ерунда, я ошиблась.
– Что тебе показалось? За кого ты приняла это страшилище?
– Давай не будем об этом говорить. Я ошиблась и всего-то.
К ним бойко подбежал толстый карлик и выставил на стол большое плоское блюдо с овощами и жареной рыбой. Другой рукой он держал за горло пузатый кувшин, наполненный доверху.
– Пиво, – улыбаясь, сказал он и со стуком водрузил кувшин на стол.
Из-за его спины выглядывала девочка лет девяти в очень красивом белом платье с золотистой вышивкой. Ее волосы цвета темной меди обрамляли лицо и, словно плащом, укрывали узкую спину, Спереди завитые пряди спускались до живота. Она поставила две глиняные кружки и подтолкнула их раскрытой ладонью, точно они упирались, Ламассатум поманила ее, что-то шепнула на ухо. Девочка расцвела улыбкой.
– Пиво отличное, господин, – сказал карлик. – Даю на отсечение голову, что так оно и есть. Попробуйте! Выпьете все и еще попросите! А сейчас будут и фрукты, и свежий хлебушек, и… – он многозначительно поднял кверху указательный палец, – молодая газель.
– Да, но нам сказали, – начал Адапа.
– О, во имя божественной четы! Чего только не болтает человеческий язык! Господин платит, а золото требует уважения. Я скоро вернусь.
Он взял девочку за руку и потащил за собой. Она упиралась и, изворачиваясь на ходу, колотила мужчину по спине и дергала за волосы. Выглядели они странно: почти одного роста, но такое разительное отличие было между ними! Грубое сложение карлика и нежная, дурманящая мимолетность детства в тонком теле девочки – неотесанный камень и хрупкая лилия. Влюбленные проводили странную пару долгим взглядом.
– Адапа, – спросила Ламассатум негромко, оглядываясь на дверь, – у тебя хватит денег расплатиться?
– Не волнуйся, – отозвался он. – Сейчас мы как следует перекусим.
Толстяк, действительно, вернулся очень быстро, нагруженный снедью. И выглядел он иначе. Теперь на нем было длинное платье, подпоясанное кушаком, рукава, доходившие до локтя, украшали махровые кисти, а запястья охватывали браслеты из потемневшего серебра.
– Вы наши гости, – говорил он все с той же зубастой улыбкой. У него был багровый нос с расширенными порами, тяжелый подбородок и маленькие глазки под навесом бровей. – О, мой бог, какие только люди не забредали под эту кровлю! Ах! И всех, поверьте, всех привечал этот дом. Сегодня здесь тихо, а вчера… что творилось вчера! Настоящее веселье!
Толстяк говорил нараспев, ловко расставляя тарелки. За раз он притащил столько, словно у него было десять рук. Ламассатум принялась за еду, а Адапа, прищурившись и пощипывая подбородок, глядел на карлика.
– Супруга Мардука отправилась на поиски своего мужа, и скоро они вместе придут обратно в город. А вы, я вижу, бежите общества?
Карлик с хитрой улыбкой уставился на Адапу.
– Почему ты так решил? – спросил юноша.
– Ну, – тот пожал плечами, – я немножко знаю жизнь. Весь Вавилон сейчас собрался у храма Мардука и на Дороге процессий. А прибавьте к этому приезжих, которые прибыли со всех концов страны. Тьма народу, давка, богатые колесницы, статуи богов! Великолепие! Такое только раз в году и увидишь. А вы почему-то здесь.
– Скажи-ка, а кто хозяин этого заведения? – Адапу уже начал раздражать болтливый уродец, и он отвернулся, наливая себе пива.
– А зачем тебе, господин? – карлик насторожился.
– Оказывается, это тайна?
– Нет, почему! Имя этого почтенного господина написано над входом. На память. А самого его уж нет как нет, ушел в Страну без возврата.
– А кто же тут всем заправляет? Не ты ли?
– Нет, нет, – карлик замахал руками. – Куда мне! Здесь главная госпожа. Да вы видели, ее! Она вас встретила.
Адапа поперхнулся, а Ламассатум зашептала ему на ухо:
– Я же говорила, что это старуха!
Карлик придвинулся к Адапе, обдав кислым запахом.
– Это гостеприимный дом, – доверительно проговорил он. – И если вы хотите уединения, мы рады оказать эту маленькую услугу.
Он поклонился и, поводя плечами, направился в боковую комнату, скрытую за занавеской. Из синего сумрака комнаты выглядывал громадный пес.
Еда была на удивление хорошо приготовлена. Оказалось, что Ламассатум умеет пить пиво. Они снова очутились в своем мире, где не было ничего важнее улыбки Ламассатум. Даже храп спящего толстяка за соседним столом и игра в кости не тревожили их.
Когда вновь появилась девочка, их не удивил ни ее таинственный вид, ни новый богатый наряд. Наверное, здесь у всех была страсть к переодеваниям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79