– Молчи, и Тогда нас не разлучат. Если ты не будешь разговаривать, они не поймут, что ты итальянка. Они подумают, что ты шведка, как и я. Потом, когда они посмотрят наши документы… Молчи, прошу тебя, – она приложила палец к губам женщины, умоляя ее не открывать рта.– Хорошо, хорошо, – согласилась старушка, тряся головой и обещая не произносить ни слова. Шагая бодро, она улыбнулась странной улыбкой.– Они будут ждать меня на острове, правда? – спросила Дженни. Ее попутчица неопределенно тряхнула седой головой.– Идем, – сказала она. Когда они поднимались на баржу, старая женщина старалась прикрыть девушку, чтобы никто не увидел младенца. Они с трудом нашли себе место на забитых людьми скамейках, установленных на верхней палубе.Дженни все больше приходила в отчаяние. Прикусив нижнюю губку, она всматривалась в лица иммигрантов, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать, не позвать Ингри. Но она знала, если привлечет к себе внимание, то выдаст новорожденного, которого обещала вырастить и воспитать как собственного сына. А вдруг перед нею станет выбор – найти Ингри или спрятать и спасти малыша? Сейчас ей нельзя думать об этом. Конечно, Флинн и Ингри уехали раньше. Их увлекла за собой толпа, или заставили власти, или…– Не думай об этом сейчас, не думай, Дженсин. Сначала доберись до острова, волноваться и плакать будешь потом. Несомненно, они ожидают тебя на острове, и нет причин впадать в панику.В гуле голосов утомленных путешествием иммигрантов, говорящих на разных языках и диалектах, слышалось только одно желание – побыстрее пройти все инстанции: медицинский осмотр, собеседование, проверку документов для получения визы и вырваться на шумные улицы Нью-Йорка в поисках жилья или отправиться дальше, в отдаленные районы страны.Людской поток тек по широким ступеням в приемную. Врачи в цивильной одежде напряженно и внимательно всматривались в усталые, обеспокоенные лица иммигрантов. Взмах руки, и на плече или спине проходящего человека оставался меловой знак: X – подозрение на слабоумие; В – сгорбленная спина; Е – больные глаза. Своя буква для каждой болезни, физического недостатка, которые могли представлять опасность для жителей страны или их кошельков. Нищих, соблюдающих многобрачие, или заразных больных в Америку не впускали. Служащие у входа уводили помеченных для дальнейшего обследования. Случалось, что так разлучались близкие, разрушались семьи – матери, отцу или ребенку был запрещен въезд в страну.Дженни и ее спутница благополучно добрались до приемной. С надеждой девушка осматривала холл, ожидая увидеть светлую головку Ингри, ее розовые щечки и синие, словно полуденное небо, глаза. Ее терзала тревога за малышку, и она едва ли обращала внимание на то, что происходит вокруг. Дженни хорошо знала английский язык, но расстроенная и обеспокоенная, не решалась спросить о девочке. Если бы с ними был Габриель Ангел! Он уже не раз проходил этот путь, видел суровые лица врачей, метки, поставленные мелом. Он мог бы предупредить ее заранее. Сейчас она тайно ввозит в Америку чужого ребенка. Она потеряла свою Ингри и нашла странную старушку со всезнающими глазами, которые говорили: «Молчи, не говори ничего. Я все понимаю без слов».– Name? – спросила ее Дженни. – Как тебя зовут?– Медея, – покрытое морщинами лицо осветилось гордостью. – Я – Медея Мазей. Ты – Дженни. – Она замолчала и глупо заулыбалась. К ним приближался молодой человек со строгим выражением лица и значком, определявшим персону, наделенную властью.– Сэр, я ищу маленькую девочку. На ее бирке написано Ингри Лангансдатер. Хорошенькая блондинка. Она приехала на остров раньше меня, с… мужчиной… моим другом. Я не могу их найти… Я должна их найти, – обратилась Дженни по-английски.– Хорошенькая и блондинка, похожа на вас? – переводчик ответил по-шведски. Он взглянул на Медею. – Удивляюсь, у старухи нет никакого знака. Мне кажется, она слабоумная.– Моя бабушка совсем глухая. Путешествие утомило ее, но она здорова, как лошадь, и в своем уме.– Не отходите от меня. Сдается мне, я видел вашу девочку и мужчину, – сказал переводчик. – Вы хорошо говорите по-английски. Подождите. Сначала я займусь этими несчастными, а потом отведу вас к ним.– Он видел их… бабуля! Он видел Ингри и Джоко! – Дженни подмигнула Медее и радостно улыбнулась. У нее камень с души свалился. Неожиданно для себя девушка оказалась вовлеченной в работу. Она с удовольствием помогала переводчику, Гьерду Зорну. Дженни успокаивала иммигрантов: разъясняла им, что делать и что с ними будет, объясняла, какие нужны документы, и что нужно отвечать на вопросы чиновников иммиграционной службы.Пять часов спустя отпустили последних шведов, приплывших на «Принце Вильгельме». Одни получили документы и вещи, других направили в лазарет на обследование. Облегченно вздохнув, Дженни повернулась к Зорну.– Сэр, скажите мне, где я могу найти свою Ингри?На лице переводчика отразилось недоумение. Потом в бледных глазах зажегся огонек понимания.– А, ну, они с отцом, наверное, уже в городе, – высказал он свое предположение. – Послушайте, я могу помочь вам найти их. Если у вас есть деньги, мы можем отправиться следующим паромом. Сколько у вас денег, миссис Ланган?– Денег? Только десять долларов. Мне сказали, что этого достаточно, чтобы попасть в Америку, – она побледнела. У нее упало сердце. Она смотрела на Зорна настороженно. – Вы ничего не знаете об Ингри. Зачем вы солгали?– Ну-ну, потише, – ощетинился Зорн. Он сцепил кисти рук, избегая взгляда Дженни. – «Ложь» – какое… мерзкое слово. Вы делаете неправильные выводы. Чего же вы ожидали всего за десять долларов, миссис Ланган?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96