Суббота, день выдачи зарплаты. У него не было ни цента, но была хорошая репутация. Всегда найдется кто-нибудь, кто угостит его пивом. * * * – Ты – волшебница, Дженни Ланган. Эту квартиру совсем не узнать. Она стала опрятной и уютной, и очень милой. Как тебе это удалось? И времени у тебя было мало, и денег, – говорил Габриель, входя в комнату, вдыхая аромат свежего хлеба и с удовольствием оглядываясь вокруг.– Я ничего не украла, а что-то попросила, что-то одолжила и заглянула в свою плетеную корзину, – Дженни улыбнулась, связала волосы красной лентой и поправила фартук. – Некоторые эти вещи из моего приданого. Я люблю удобно устроиться, как птицы весной. Мне хотелось превратить эту квартиру в уютный дом для Медеи и детей. Неважно, сколько мы проживем в нем. Кроме ступки и пестика моей матери, я привезла из Швеции занавески и этот маленький коврик.На окнах висели льняные и кружевные занавески, не позволявшие любопытным прохожим заглядывать в комнату. На потертом, неровном полу лежал толстый, пушистый шерстяной ковер. По белому полю разбросаны красные и желтые цветы, летящие птицы. На стенах живописно расклеены полосы и квадраты ярких обоев, прикрывавших трещины и пятна, которые Дженни не смогла соскоблить со стен.– Если бы здесь был мой ткацкий станок, сколько бы красивых вещей я смогла выткать. Чем больше прикроешь стены этой комнаты, тем лучше она будет выглядеть.– Неужели все это ты сделала своими руками? – Габриель был поражен. Его тети и Фиамма были искусные рукодельницы, но ему не доводилось видеть такой прекрасной работы. – Это все из сундука с приданым?– Медный чайничек – не мое изделие, Габриель. Я привезла его с собой. И это тоже, – Дженни приподняла край кружевной скатерти, белопенной волной растекавшейся по грубому дощатому столу. – Маленький коврик я обменяла на… ну, лучше сам посмотри в другой комнате. – Она смущенно улыбнулась.Габриель открыл двери в маленькую спальню. Почти всю комнату занимал громадный, роскошный, толстый матрац, устланный простынями, вышитыми руками Дженни. Но это еще не все. В углу комнаты стояла большая цинковая ванна, наполненная до краев водой, над которой поднимался пар.– Раздевайся. Я приготовила это для тебя, – она стояла на пороге, глядя на Агнелли.– Для меня? Что ты имеешь в виду – ванну или… постель? – Он обнял Дженни. – От тебя пахнет очень приятно… сиренью и лавандой… и волосы такие душистые.– А от тебя брр… ужасно. О, нет! Опять не то слово. – Она вспыхнула. – Я хотела сказать, что запах очень сильный… едкий. Нет, не то… мужской. Вот, Теперь правильно. От тебя пахнет потом, пылью и тяжелой работой… а у губ вкус пива, – добавила она после поцелуя. От его пальцев на щеках Дженни остались пятна сажи.– Гейб, если хочешь попробовать мой «шведский стол», лезь в ванну. Полежи в горячей воде, отведай из маленького стаканчика «живой воды», чтобы потом лучше почувствовать вкус шведских кушаний.– Ты – мое любимое шведское кушанье, – усмехнулся Габриель.Дженни ласково улыбнулась ему и расстегнула верхнюю пуговицу под его воротничком. Он сам снял рубашку. Потом расстегнул брюки, и она стащила их с его бедер. Ее глаза впитывали красоту его сильного тела. Габриель встал в ванну, и Дженни аккуратно вылила на него кувшин воды, стоявший на краю плиты. Она следила взглядом, как ароматные струйки стекают с шеи на широкие плечи, на грудь, на узкие бедра. Ее синие глаза потемнели от желания.– Эй, ты, кажется, изменила свое решение? – спросил Габриель хриплым шепотом. У него перехватило дыхание. Он был наэлектризован, его возбуждение росло. Габриель быстро согнулся и сел в воду. – Что ты готовишь для меня, cara? – Он задорно улыбался.– Я передумала. У меня верное сердце, Гейб. Ты показался мне таким… обиженным и сердитым, что я почувствовала…– Славное сердце для мужчины, которому ты отдашь его, cara. И вообще, с чего ты взяла, что я злюсь? – спросил он язвительно.На ее милом лице промелькнуло выражение раскаяния. Габриель подумал, что она хочет рассказать ему о свидании с Карвало. Но он ошибался. Дженни словно и не заметила его вопроса.– Я подумала, что должна успокоить тебя, если у меня получится. Ты ведь не раз утешал меня. И я ужасно скучала без тебя и… а готовлю я настоящий шведский… пир. – Она облизала губы, влюбленно глядя на Габриеля. – Англичане считают, что «шведский стол» – это хлеб с маслом. У меня для тебя кое-что вкусненькое – Inlagd sil, что значит «соленая сельдь», черный и белый хлеб и, конечно, масло, копченый угорь и печеный картофель «Гассель». Я не достала мяса северного оленя, так что тебе придется довольствоваться телятиной, пюре из курицы и «кетбударом» – мясными тефтелями по-шведски.Он прищурился.– Я буду доволен, если ты… потрешь мне спину, Дженни.– Подожди минутку. Я посмотрю, чтобы ничего не пригорело.Она торопливо подошла к плите. Габриель ловил взглядом каждое ее движение. Дженни сняла с огня кипящую кастрюлю и подняла крышку. От пахнущего пряностями горячего пара ее лицо разрумянилось. Стоя за спиной Габриеля, она стала массировать ему шею, разминать сильные мускулы плеч, ощущая, как под ее пальцами с него спадает напряжение. При первом же прикосновении ее рук из его памяти улетучились и подозрение, и гнев. Осталось одно только желание. Он страстно хотел Дженни. Габриель откинулся назад и посмотрел на нее.– Теперь я понимаю, почему так много говорят о шведском массаже. Он очень хорош. Пока ты массируешь меня, cara, расскажи мне о… – Дженни поцеловала его, заставляя замолчать.– Молчи. Ничего сейчас не говори.Он закрыл глаза и постарался сосредоточиться на вкусе вина и сильных, нежных пальцах, мнущих, поглаживающих и поколачивающих его плечи и спину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96