Наконец, тяжело вздохнув, он перевел взгляд на нас.
– Ваши величества, – прорычал он и неуклюже опустился на одно колено. – Молодой воин, побивший меня у переправы, заставил поклясться, что я прибуду в Камелот и стану вам верно служить. Иначе он грозил убить меня и отсечь голову. Он заявил, что здесь он лишь поваренок на кухне. Но если так сражаются ваши поварята, не хотел бы я столкнуться с предводителем Круглого Стола.
Артур старался сохранить невозмутимое лицо, но я видела, что он так же изумлен рассказом, как унижен произносивший его.
– Ваш приход сюда похвален, – отозвался верховный король. – Если вы останетесь с нами, Бедивер подыщет вам место среди воинов. Э… у вас есть имя?
– Когда мои доспехи еще были новыми, жена звала меня Иронсидом, – ответил со вздохом человек. – Но добрая женщина давно умерла, а моя кольчуга – скорее, груда хлама и утратила свой прежний блеск. Но я рад буду провести некоторое время с вашими людьми, чтобы доказать тому юнцу, что я чту клятву и он может вложить меч в ножны.
Мордред повел Иронсида к Бедиверу, а Артур посмотрел в мою сторону:
– Похоже, Боменс входит в силу.
– Кто этот парень, о котором все говорят? – спросил Мордред на следующий день, когда мы устроились за длинным столом, чтобы попрактиковаться в письме.
– Помнишь мальчика, которого Ланс подобрал на дороге?
Но Мордред поклялся, что никогда его не встречал, и мы выяснили, что либо он, либо Боменс были в отъезде, когда другой оставался при дворе.
– Я уверена, он тебе понравился бы, – заключила я, а сама подумала, что приемному сыну было бы неплохо обзавестись друзьями из молодых воинов и не всегда таскаться за старшими братьями.
Когда в великой смене сезонов завершился круг, весна возродила и мой дух. Болото на Сомерсетской равнине зазеленело, и в нем закишели головастики и тритоны; среди тростника и на ивовых берегах засуетились полевки и певчие птицы, а на озеро прилетели гнездиться огромные стаи водоплавающих птиц. В Камелоте мы вовсю собирали вещи, потому что сразу после праздника костров отправлялись в путешествие по королевствам на южном побережье Уэльса.
– Мы можем провести еще один турнир, – предложил Бедивер. – Рассказы о прошлогоднем облетели всю Британию, и каждый хочет испытать счастье в следующем.
Мы стояли на кухне у стола, на который повар положил лепешки и поставил сидр для тех, кто хотел бы напоследок подкрепиться перед выездом. Артур прикончил свою кружку и лишь после этого согласно кивнул.
– Амфитеатр в Карлионе – подходящее место. А если назначить турнир на первое августа, то можно вместе с Братством отметить праздник урожая. Ты и Кэй останетесь в Карлионе, чтобы заняться приготовлениями, а я буду навещать соседних королей. – Артур улыбнулся мне. – Не стоит тебе всюду ездить в повозке Агриколы.
В ответ я сморщила нос. Артур уже отговорил меня брать собственную повозку, уверяя, что одной мне в ней ехать неприлично, а ему самому требовалась свобода перемещения, которую ему предоставлял его боевой конь. А теперь он запрещал мне пользоваться экипажем короля Демеции.
– В конце концов, ты нужна мне живая, – усмехнулся муж, вытирая усы тыльной стороной ладони. – Народ не простит мне, если я не позабочусь о его королеве.
На этой шутливой ноте мы и оставили Камелот.
Хорошее настроение не покидало меня во время всего путешествия. По сторонам Римской дороги в обрамлявших ее лесах щебетали птицы, а на ветру гордо трепетало знамя Красного Дракона. За спиной разворачивалась яркая, блестящая лента сопровождавших нас придворных: многие мои фрейлины ехали в обществе соратников мужа, а дамы в возрасте вроде Винни тряслись в громыхающих повозках и сплетничали друг с другом обо всем на свете.
Даже мастеровые отправились с нами: кузнец, псарь, бард и повариха – все они пригодятся летом. Фрида и Грифлет следили за волкодавами, а воины скакали вдоль нашей процессии. В хвосте Гвин и его брат Идер ехали рядом с молодыми черными лошадями, которых вели в конюшни Иллтуда.
Сама я была в восхищении, что снова путешествую. В Камелоте жилось прекрасно, но что-то в моей душе требовало странствий.
Бедивер ехал между нами и гордился, указывая на новые признаки благоденствия – там заброшенные поля оставленной фермы вновь возделывала крестьянская семья, здесь лесной народ умело разводил орешник. Даже скотина казалась здоровой и накормленной: тучные коровы, лоснящиеся лошади и пышные овцы поднимали головы при нашем приближении.
Бедивер окинул одобрительным взором Этейн:
– Как вы находите вашу новую кобылу? Гвин ужасно горд, что взрастил и воспитал ее для вас.
– Он вполне может гордиться, – подтвердила я. – У Этейн нежные губы и огромное сердце, и она обожает скакать, – добавила я, косясь на Артура.
– Правда? – муж исподлобья посмотрел на меня шутливым взором. – А мне казалось, что с тех пор, как состарилась Фезерфут, мы как следует не скакали.
– С тех самых пор, – согласилась я, исподтишка подбирая поводья и слегка перенося центр тяжести тела.
Артур отвечал по-прежнему добродушно, хотя и начал горячить своего скакуна:
– Не слишком ли поздно? Не знаю, остался ли в старикане дух.
– В каком старикане? – принялась подзуживать я его, разглядывая на висках седину.
– В четвероногом! – взорвался он. – А ну, до следующего мильного камня!
В следующую секунду мы уже неслись по мягкой обочине мостовой, подбадривая друг друга и смеясь, как дети, у которых в мире нет никаких забот. Даже лошадям нравилась эта скачка. Жеребец летел с вытянутой вперед шеей, раскидывая за собой дерн и траву, а молодая кобыла задирала морду, раздувала ноздри и, наподобие горных уэльских пони, дыбила хвост.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149