Верховный король никак не мог и спасать тебя, и отражать их нападение. – Нимю ласково улыбнулась мне. – Если это утешит тебя, скажу, что победа на горе Бадон была окончательной. Седрик убит, и мощь саксов сломлена. Именно сейчас Артур занят тем, что собирает вместе и разбойников, и саксов, завершая это дело раз и навсегда. Для него будет огромной радостью узнать, что Ланс здесь. Если он заботится о тебе, Артур будет уверен, что ты в безопасности.Объяснение волшебницы успокоило меня. Нельзя просить историю остановиться, чтобы решить свои личные дела. Но у меня возникло несколько вопросов: что знает мой народ об изнасиловании, как люди отнесутся ко мне и как воспримут мое возвращение?– Слух о твоем похищении распространился быстро, Гвен… ты же королева. Многие впали в ярость. Они тревожатся за тебя, молятся и требуют мщения. Сам Артур носился как помешанный, появляясь в самых неожиданных местах Саксонского берега. Этот необузданный Гвин носится вместе с ним и даже умудряется немного успокаивать его, но многие говорят, что они могут превратиться в демонов. Конечно, есть люди, которым очень нравится, как поступает Артур, они хотят, чтобы он отомстил всем, кто опустошал земли бриттов. Другие говорят, что он вымещает на саксах свой гнев, потому что не осмеливается искать встречи с человеком, который украл, тебя. – Волшебница вздохнула и встала. – Слухи об этом распространились так же быстро, как сплетни о том, что я уговорила Мерлина передать мне его магию, а потом использовала ее, чтобы избавиться от него самого.Я ахнула, потому что не хотела, чтобы Нимю узнала эту отвратительную сплетню Морганы.– Почему же ты не опровергаешь этот слух? – спросила я.– Чтобы весь мир узнал, что Мерлин умер и Артур лишился его защиты? Нет, я обещала, что этого никогда не случится, что, пока Артур жив, люди будут верить, что ему помогает маг, даже на расстоянии. – Нимю легонько дернула плечами. – На мое имя это тень не бросает. В это могут поверить только те, кто плохо думает о наших отношениях.Меня снова потрясли сила и благородство моей молодой подруги, и я участливо пожала ей руку. Теперь мы обе знали правду.Следующие несколько недель были тихими и спокойными. Бригит заходила ко мне, как только ей позволяли это в монастыре, и по-прежнему каждую ночь она спала в моей комнате, как делала это, когда мы были детьми. Если я кричала во сне, Бригит будила меня и помогала бороться со страхом и печалью. Со временем мой ужас перешел в ярость по отношению к Маэлгону. В минуты слепой ярости я представляла, как с него живого медленно и мучительно сдирают кожу, или представляла, как Артур одну за другой отрубает конечности. В лихорадке передо мной возник образ Артура, умирающего в сражении. Но я отогнала от себя эти мысли и лечила свою душу расцветающей красотой сельского лета.Когда я смогла подниматься с кровати, Винни часами сидела со мной у окна, где мы вышивали и по вечерам пили чай с теми, кто заходил к нам. После ее приезда Ланс мог больше заниматься своими делами, хотя иногда он присоединялся к нам за чаем и всегда навещал меня ранним утром, когда женщины уходили к мессе. Иногда Ланс приносил цветок, или рассказывал о трех лесных завирушках, порхавших над садом, и мы смеялись и болтали о разных веселых вещах. Ни один из нас не упоминал ни Маэлгона, ни нашего стремительного порыва к свободе той ночью, залитой светом звезд.Когда Ланселота не было со мной, я ломала голову, пытаясь разгадать, что же произошло на самом деле, а что было плодом лихорадочных сновидений. Похоже, что мои воспоминания больше были связаны с Кевином, чем с Лансом, хотя я могла бы поклясться, что бретонец обрушил на меня такой поток Любви и нежности, что даже теперь, когда мысленно я возвращалась к происшедшему, сладостная радость вызывала у меня слезы.И все же с той поры, когда Ланс поборол свое изначальное недоверие ко мне, в его голосе и взгляде не проявлялось ничего, кроме обычной преданности королеве. И сейчас, очень внимательно наблюдая за ним, я не замечала ни малейшего проявления любви, раскрыть которую он позволил себе только в минуту опасности.Спросить его я не могла, потому что боялась выглядеть глупо, если окажется, что это не так, поэтому я перестала думать об этом и попыталась сосредоточиться на другом.– Дар лета, – сказал Ланс однажды утром и протянул мне скорлупу разломанного яичка лесной завирушки, которую он нашел в саду.Я смотрела на маленькую небесно-голубую чашечку. Бретонец положил внутрь кусочек зеленого мха, а на него – розовый цветочек, похожий на звездочку. Я радостно улыбнулась: никто, кроме него, не умел так хорошо унимать мои страхи.– Получил еще одну весточку от Артура, – объявил он, улыбаясь в ответ. – Он просит, чтобы тебе передали, что он каждый день молится о твоем быстром выздоровлении.Мне стало смешно. Представить, что Артур молится за что-то, кроме объединения Британии, было все равно, что утверждать, будто я люблю жить в римских домах. Но Артур мог измениться.– Бедивер уехал в Лондон, – продолжал Ланс, подходя к окну, – Артур хочет праздновать победу там и уже начал перестраивать для этого башню Цезаря. – Высунувшись из окна, Ланс небрежно окинул взглядом холмы за садом. Оказавшись в игре теней солнца и листьев, он напомнил мне Кевина, и я снова подумала, что же на самом деле произошло во время той ночной поездки. – Там суетятся вокруг черепа, который нашли строители, когда копали около фундамента, – продолжал Ланс, не замечая моего испытующего взгляда. – Жрецы утверждают, что это голова Брана, которую похоронили там, чтобы защитить Британию от вторжения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138