Игрейна не согласилась оставить ненадолго Тинтагель тем летом. Но через несколько лет, когда умер Амброзии, а его брат Утер Пендрагон стал новым верховным королем, отказаться от поездки в Винчестер было нельзя. Там надо было присягнуть новому правителю. Игрейна пыталась уговорить мужа ехать без нее, но ей это не удалось.– Я сражался под командой Утера, – заявил Горлойс, – и знаю, как легко меняется его настроение. Я не хочу, чтобы ярость Пендрагона обрушилась на мой дом, поэтому мы поедем на коронацию, несмотря ни на плохую погоду, ни на время года, ни на твое нежелание ехать.Так и случилось. Когда они отъезжали ко двору верховного короля, Игрейна ехала рядом с мужем, его невозмутимая и храбрая спутница, о какой можно только мечтать. Игрейна никоим образом не выражала своей душевной тревоги.– Это спокойствие, – заметила она, – присуще потомкам кельтских королей.Я улыбнулась, вспомнив эти ее слова, потому что во мне тоже воспитывали в соответствии с традициями храбрость и сноровку, и я наизусть знала эти правила. Это была одна из тех тем, над которыми мы с королевой-матерью весело подшучивали.Я не была уверена, смогла бы я поладить с таким человеком, как Утер, и иногда гадала, какие отцовские черты могли бы открыться в Артуре.Теперь Ульфин вел нас через неохватные низины Беркшира, и когда легкий утренний дождик перешел в настоящий ливень, старый слуга Утера повернул коня и подъехал ко мне.– Там около брода есть постоялый двор, это недалеко. Я знаком с хозяином, это хорошее место для ночлега, – сказал он, и я кивнула в знак согласия.– Скажи-ка мне, господин Ульфин, ты был с Утером в Бретани перед высадкой?– Да, госпожа. Я вырос в его военном лагере на бретонском берегу. Мой отец был оружейным мастером, он помогал снаряжать воинов и людей благородных для того, чтобы бороться с завоевателями… Создание армии заняло годы, и я вырос. Вырос и Мерлин, молодой друид, который присоединился к нам. Поэтому я могу сказать, что знаю всех их с юных лет.– Какими они были? – спросила я. Ульфин задумался.– С самого начала было ясно, что Амброзию суждено стать королем. Он был задумчив, похож на философа, долго оценивал ситуацию, прежде чем принять решение. Друид всегда был рядом с ним, а в начале войны Амброзии признался, что Мерлин был его сыном, рожденным вне брака. Они вдвоем обсуждали будущее Альбиона. – Старый воин замолчал, и древнее название Британии продолжало звучать в наступившей тишине. – Они задумали большое дело. Если бы Амброзии пожил подольше… или если бы Утер, став королем, прислушивался к советам Мерлина… но они – поссорились, и Мерлин вернулся в свою, пещеру за Кармартеном.– Это было еще до событий в Тинтагеле? – вырвалось у меня.Я надеялась, что не заставляю его выдавать какие-то секреты.– Конечно. Ты должна помнить, что Утер был совсем не похож на Амброзия. Он был натянут как тетива, совершал отчаянные поступки, как будто его подгонял какой-то бог-отступник. Это делало его хорошим воином в битве, но придворные его не любили. Почему? Да потому, что воины провозгласили, его королем еще до того, как титулованные лица узнали о смерти Амброзия, и многие сторонники Амброзия не обрадовались этому. Некоторые считали, что верховным королем должен стать Мерлин, но чародея более интересовали вопросы мироздания. Утер почувствовал облегчение, избавившись от него, а я не удивился, когда Мерлин покинул нас. Они были разные, как лед и пламень, и не могли жить в мире. – Старик пожевал нижнюю губу и смущенно потряс головой. – После отъезда Мерлина я пытался смягчить Утера, потому что никто другой не нашел в себе мужества или дерзости давать советы Пендрагону. Я убеждал его устроить коронацию, чтобы унять страхи его придворных. Я просто напомнил ему, что пока он был в боевых походах и одерживал победы со своими людьми, никого не волновала его личная жизнь, но теперь он стал верховным королем и должен беречь свое доброе имя и не давать повода придворным осуждать своего короля. Я сказал Утеру, что он должен жениться, а не предаваться любовным утехам с разными женщинами. Что вышло из моих советов после того, как он увидел.– Игрейну? – грустно добавил Ульфин. – О ее красоте, которая могла ввести в искушение даже богов, и о ее верности герцогу ходили слухи, и все мы были наслышаны об Игрейне еще до того, как она приехала ко двору. Утер насмехался над стариком, который называл ее своей женой. Делал он это не потому, что проявлял неуважение к герцогу, – добавил старый воин, пытаясь оправдать покойного, – просто Пендрагон был человеком несдержанным и говорил то, о чем другие предпочитали молчать. Он не хотел считаться с чувствами Игрейны и полагал, что не может ей не понравиться.Мы спускались по длинному склону холма и заметили пеструю вывеску постоялого двора, сулившую нам сердечный прием.– Должен тебе сказать, что те времена были счастливыми, – заключил Ульфин. – И я с гордостью говорю, что был одним из тех, кто уговорил Утера обратиться за помощью к Мерлину. Поэтому, в конце концов, все закончилось хорошо, хотя и не совсем так, как ожидалось. Но ведь иногда не знаешь, как пойдет дело, если в него вмешался волшебник, не правда ли, госпожа?Мы подъехали к постоялому двору, и у Ульфина появились другие дела, поэтому я перестала проявлять любопытство к его рассказу об отце Артура, поговорила с хозяином и прошла в комнату, отведенную мне, подальше от шума и дыма распивочной.Хозяин прислал мне поднос с едой, и я не торопясь ела вкусное рагу, пытаясь не думать о больной Игрейне, которую ожидала смерть. Потом я надела ночную сорочку и какое-то время сидела у жаровни, разглядывая горящие угли и раздумывая о том, что же на самом деле произошло в Тинтагеле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138