– Я больше не могу оставаться здесь, госпожа. Я скажу Артуру, что хочу взять Белоручку и вернуться в Сад Радостей. Может быть, загляну в Каледонию, в Лох Ломонд… Я сделаю все, чтобы забыть это искушение. – Он взял мою голову в ладони и заглянул мне в глаза. – Ты же понимаешь меня, правда?Страшная боль перехватила горло, преградив путь потоку протестующих слов. Отчаянно тряся головой, я отпрянула от него. Он был волен уехать, я – нет. Но он должен сказать, почему собирается сделать это, прежде чем покинет меня!Но у него было такое расстроенное, обиженное и грустное лицо, что я не смогла еще больше огорчить его, поэтому вздохнула и слабо кивнула.– Езжай, люблю тебя и благословляю, – покорно прошептала я, зажмуриваясь. – И знай: ты увозишь с собой мое сердце.Больше мы не касались друг друга. Он несколько раз нежно поцеловал мою макушку и вышел так же бесшумно, как вошел.В совершеннейшем оцепенении я стала на колени на солому и попыталась приложить припарку к ноге Быстроногой. Она мотала головой и дышала мне в волосы ласково и беспокойно, и, закончив с припаркой, я встала, обняла ее за шею и зарыдала как ребенок.Наконец, измученная и опустошенная, я повалилась на кучу сена и уставилась на входную дверь конюшни. В доме уже готовились к ужину, а я еще не одета. Ладно, сегодня попрошу Эниду извиниться за меня, и она принесет еду в мою комнату.Я собиралась с силами, чтобы подняться и уйти, и тут через щелку в двери проскользнула Тигровые Зубки. Она исчезла за кормушкой, и, украдкой заглянув в темноту, я услышала слабый писк котят.Несмотря на мою тоску, я улыбнулась и вышла на встречу с миром, думая о том, что со временем взрослеют все, даже пестрая кошка Элейны.Если лето прошлого года было временем любви, то это лето посвящено домашним делам. Артур занимался помещениями для воинов и кузней, а я начала разбирать руины храма, построенного римлянами на холмах Кадбери.– Там много хороших изразцов, – сказал Кэй, – большие блоки мы используем в других местах, но маленькие, может быть, пригодятся для сада.Новый дом становился великолепным. Мои женщины не отходили от ткацкого станка и постоянно шили наволочки и занавески, которые придавали обжитой вид холодным интерьерам комнат.Я занималась двумя важными делами: помогала управлять королевством, как обычно, не упуская из виду обустройство двора. И все-таки время тянулось бесконечно. Каждый день я смотрела на солнце, гадая, где сейчас Ланс, не возвращается ли он к нам, и ожидая, когда же настанет ночь. На душе была пустота, которую, похоже, ничто не могло заполнить. Артур был слишком занят, чтобы заметить это, а я не умела выразить свое состояние, которое, в конце концов, тоже стало частью моря молчания, разделявшего нас.Герайнт, как всегда, шикарный, приехал в канун зимнего солнцестояния, вызвав множество предположений у женщин, выскочивших во двор посмотреть на его красочную свиту. Артур с огромным удовольствием приветствовал короля Девона, и мне пришло в голову, что мой муж тоже чувствует себя одиноко в отсутствие большинства своих рыцарей.– Господи, ну и замечательную цитадель ты строишь, – одобрительно кивал Герайнт, обходя крепость. – Ты уже придумал, как она будет называться?– Поселение под нами известно как Южный Кадбери, – сказал Артур. – А у тебя есть предложение получше?– Когда я в последний раз был в Бретани, люди упоминали какое-то место. – Изящный южанин пригладил усы и на минуту задумался. – Это необыкновенная земля, полная магии, чудес и великолепных рыцарей. Мне кажется, ее называли Камелот. – Герайнт закрыл глаза и, несколько раз со вкусом произнеся это слово, кивнул. – Да, так оно и называется. Эй, Кэй, что это у тебя? – поинтересовался он, когда сенешаль гордо выступил вперед, держа стеклянный кувшин и четыре таких же кубка.Вино удовлетворило привередливых Кэя и Герайнта, поэтому все мы подняли тост за новое название нашего дома. Я неторопливо выпила первый кубок и перешла на воду. Во время обеда мы узнали множество новостей, потому что Герайнт постоянно путешествовал и многим интересовался. На Саксонском берегу было спокойно, жизнь в Касл-Дор вернулась в нормальное русло, потому что королева теперь была дома. Единственной грустной новостью было то, что Пеллеас не занимается своими землями, а лежит в постели, мучаясь кошмарами и лихорадкой. Такая участь казалась для худого рыцаря несправедливой, и мне хотелось что-нибудь сделать для него.– А я ведь езжу с определенной целью, – неожиданно, признался Герайнт с дьявольской ухмылкой. – Ищу себе королеву. И, отвергнув множество женщин, приехал просить Эниду выйти за меня.– Что? – прошептала я, ставя на стол кубок с водой.– Твоя светлость знает, что мне доверять можно, – многословно стал объяснять холостяк, – но я не хотел увозить твою лучшую кухарку без твоего разрешения.Он так волновался, что я рассмеялась, несмотря на свое удивление. Из всех избранниц Герайнта, Энида, по моему мнению, должна была быть последней.– А что же скажет по этому поводу сама фрейлина? – спросила я, гадая, сколько же еще любовных историй разворачивается прямо под моим носом незаметно для меня.– Давай ее спросим. – Герайнт широко ухмыльнулся, когда я позвала Эниду из кухни, где она следила за приготовлением ужина.Черноволосая молодая женщина пришла с передником в руках, слегка хмурясь, оттого что ее застали врасплох.– Что-нибудь случилось, госпожа? – быстро спросила она.– Не знаю. Но, похоже, этот господин хочет увезти тебя от меня… Что скажешь?Озорная улыбка осветила лицо Эниды, и она посмотрела прямо в глаза девонскому королю. – А ты починил кухню в Эксетере?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138