И он договаривается о встрече с директором института, уважаемым профессором, известным ученым, который, к слову, не страдает излишним любопытством.
– Галик? – переспрашивает директор. – Работник весьма средних способностей, но опытный и ловкий. Роман Галик изучал естественные науки. А ловкость его заключается, к примеру, в том, что он умеет быстро поймать белую мышь за хвостик и произвести с ней все нужные манипуляции. Он работает в группе доктора наук Мачковой. Среди мышей, морских свинок и хомяков он чувствует себя как дома. Могу предложить вам подробный перечень его обязанностей.
Оказывается, Роман Галик обязан давать подопытным животным пищу, содержащую витамины и другие нужные вещества и не содержащую таковых. Но ему поручают и другое. Например, делать инъекции, прививки и тому подобные вещи. Ястреб внимательно изучает список, потом прямо спрашивает директора:
– Он имеет доступ к тетановым культурам?
– Разумеется. Недавно он проводил опыты с тетановыми антитоксинами. В шкафу, за который он лично отвечает, имеется немало опасных веществ… Но доктор Мачкова всегда отмечала его добросовестность.
Ястреб возвращается с твердым убеждением, что Галик отнюдь не гений. Его способности не так уж велики. Академика из него не получится.
Я приглашаю к себе лейтенанта Скалу, чтобы посоветоваться.
– Гм, – задумывается он. – На него может пасть подозрение в убийстве при соучастии пани Трояновой. Отпечатки пальцев Галика мы достанем. Если они совпадут с отпечатками на шприце, придется его арестовать.
– И тогда они оба будут утверждать, что единственный мотив убийства – устранение мешавшего им мужа. Пожалуй, лучше нам подождать, вдруг появятся еще какие-нибудь факты, свидетельствующие о других причинах. Троянова чувствует, что мы за ней наблюдаем, а Галик, напротив, думает, что у него руки развязаны. Скала считает, что Галик и Троянова познакомились «заново» потому, что им было необходимо как можно быстрее о чем-то договориться. Может быть, в квартире Галика вы найдете что-нибудь компрометирующее, – добавляю я. – Скажем, предмет, который исчез у Троянов со шкафа.
– Да, может быть, найдем, а может, нет.
– Йозеф Троян наверняка был одним из туристов с 286-го километра, – продолжаю я. – Нам ведь известны его приметы. Вялость, вызванная, вероятно, отсутствием инсулина. Галик ни внешне, ни манерами не напоминает того, второго туриста, который, не задумываясь, застрелил шестнадцатилетнюю девушку. Галику скорее подходит такое убийство, как, скажем, отравление тетаном.
– Вы думаете, – спрашивает Скала, – что Галик до сих пор встречается с тем черным туристом?
– Да. И встречается совершенно открыто, считая, что мы не следим за ним. Надо, конечно, проверить его, сравнить отпечатки пальцев. Но все равно мы не добьемся желаемых результатов, пока не будем знать всех его знакомых, знать, чем он занимается в свободное от свиданий с пани Трояновой время.
Наблюдение за Романом Галиком, установленное недавно, пока не дает ничего нового.
Зато, к моему удивлению, мне наносит визит Будинский из Национального банка.
– Меня просили обратить ваше внимание на тревожное явление, – говорит он дружески, с озабоченным видом. – С некоторого времени излишек денег в обороте стал возрастать. На прошлой неделе он достиг четырех миллионов.
– В серии «C–L»? – спрашиваю я.
– Где там! В подлинных купюрах «C–L» не появляется. Теперь к этой серии всюду приглядываются.
– Как вы это объясняете?
Будинский пускается в длительные рассуждения – заработки трудящихся, вклады и тому подобное… количество денег в этом кругообороте постоянно. Временами могут быть свои отливы и приливы, но общее количество не может возрастать, пока государство не пустит в оборот новую серию денег.
– Пока все это держится на каком-то уровне, – продолжает Будинский, – но деньги прибывают, словно чудом вырабатываются из ничего, если не принимать во внимание серию «C–L». Но она наверняка играет здесь свою таинственную роль.
Мы задумываемся над этим.
– Значит, фальшивых денег не видно? – вновь спрашиваю я.
– Нет, ни одной купюры.
– А как с фальшивым обозначением серии, скажем, если исправить С на О?…
Будинский недоверчиво усмехается.
– Это сразу можно было бы заметить через обычную лупу и даже простым, невооруженным глазом.
– Но существуют ведь серии «О-В», «0-А»?
– Думаю, что да. Нужно проверить.
– Ладно. Мы еще вернемся к этому. А пока будем идти по следу, кое-что нам обещающему.
Я не сообщаю Будинскому никаких подробностей. Но он знает, что, говоря о следе, мы имеем в виду счет Йозефа Трояна.
Галик, или Скленарж, продолжает встречаться с Трояновой. Они снова ужинают в ресторане, на этот раз более скромном, но зато заходят в бар для иностранцев, битком набитый отечественными посетителями. Нам представляется отличный случай. Галик съест гренки и вытрет руки лежащей здесь же салфеткой. А если гренки будут не слишком масляные, то, запивая все это превосходным вином, оставит отпечатки на бокале, стекло которого смазано специальной пастой. В баре уже сидят два сотрудника Скалы.
Пани Троянову не приходится уговаривать пить, есть или танцевать. А услужливый официант то и дело меняет на столе приборы. Не успеет Галик допить, как официант ставит другой бокал, унося прежний, прикрытый салфеткой. В подобном ресторане работают официанты высшего класса.
Люди Скалы получают немало хороших отпечатков. В лаборатории отпечатки сразу же обрабатываются. К полуночи твердо доказано, что отпечатки на зараженном шприце принадлежат Роману Галику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76