Карличек.
– Я принес вам копию отпечатков со шприца, товарищ капитан, – говорит он, входя ко мне.
Он пытается для начала соблюдать субординацию. Но я не обращаю на это внимания.
– Вы вчера говорили, товарищ капитан, – продолжает он почтительно, – что зайдете в ювелирный магазин. Разрешите сказать вам, что ювелирный переехал. По прежнему адресу его уже нет.
Снова Карличек заработал мою благодарность.
– И вы знаете его новый адрес? – спрашиваю я.
– Разумеется, – моргает Карличек.
Он спокойно позволяет мне записать адрес, а потом заявляет, что ювелирного магазина и там тоже теперь нет, он снова переехал.
– Так что же вы сразу не сказали? – мрачнею я.
– Для порядка, товарищ капитан. Не моя вина. Я и сам никак не пойму, что происходит. Третий адрес в настоящее время пока действителен, но уже без гарантии.
Я зачеркиваю второй адрес и записываю третий.
– Это все, – говорит Карличек.
– Ну нет, – отзываюсь я. – Сядьте и объясните, что это вы тогда придумали с сережками.
Мой вопрос застает его врасплох, но он ничем этого не выдает. Пожалуй только, его лицо перестает выражать исполнительность подчиненного. Наконец после моей повторной просьбы он садится.
– Я вернул сережки согласно приказу, товарищ капитан, – говорит он официальным тоном.
– Но ведь вы послали их Дворской!
– Я вправе был это сделать, ведь я их купил. Надеюсь, против этого нет возражений?
За короткое время он разыгрывает меня второй раз. Но я делаю вид, что ничего не замечаю, не принимаю его вызова, и он в конце концов уступает.
– А зачем, собственно, вы их купили? Действительно хотели подарить Дворской?
Карличек с минуту молчит, потом снова становится похож на прежнего Карличека, только немного более задумчивого.
– Тогда еще нет, – наконец произносит он, словно нехотя. – Все было гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Я только горько улыбался, когда узнал, что вы хотите меня вылечить от этого увлечения, послав на учебу. Меня больше огорчало то, что я никак не могу вспомнить лица Гелены, да и вообще представить ее себе мысленно. Поэтому-то она меня так и интересовала, когда я смотрел на нее. А эти серьги… Только в них наконец возникло передо мной ее лицо, как на самой лучшей объемной фотографии. Я повесил их дома на стену. И лицо Гелены представлялось мне среди них с каждым днем все более реальным. Когда я дергал за серьги и они качались, Гелена улыбалась, строила гримаски и вообще делала все, что бы я ни попросил, скажем показывала язык. Так я получил надежное доказательство, что начинаю сходить с ума. И я бросил серьги в корзинку. Гелена оказалась в корзинке. Я бросил их в пруд. Гелена утонула там вместе с ними. Товарищ вытащил их и отдал мне. И тогда мне пришла в голову мысль подарить их ей. Вот я и отослал серьги Гелене и с тех пор успокоился.
Карличек собрался уходить. Я тоже был сыт по горло его болтовней. Но с новым адресом ювелирного он мне здорово удружил. Теперь только бы разыскать эту заведующую. Ведь ее могли уже сменить, а я забыл об этом спросить всеведущего Карличека.
Около полудня я уже входил в небольшой магазинчик. В эту минуту там не было других покупателей. Мундштуки я увидел в витрине. Сейчас я попрошу показать мне несколько штук на выбор. Продавщиц только две. Постарше, заведующая, и молодая, улыбающаяся и красивая. Та, что постарше, говорит:
– Пожалуйста, пожалуйста, у нас большой выбор.
Продавщица помоложе, смущаясь, предлагает мне коробку с самыми разнообразными мундштуками.
Я долго выбираю, а заведующая за прилавком нетерпеливо переминается с ноги на ногу.
– Вам в подарок?
– Да, для дамы с хорошим вкусом.
Если судить по ее виду, вряд ли она вообще может что-то посоветовать.
Карличек считал, что она немного не в себе. Может, это слишком сильно сказано, но я теперь уже не думаю, что она сама подложила купюру серии «C–L» в кассу.
– Год назад ваш магазин находился в другом месте? – любезно спрашиваю я.
– Да? – подтверждает она растерянно. – Аленка, – кончит она через мою голову, – закрывайте, уже полдень.
Я делаю вид, что не слышу. Очень кстати, никто нас не станет беспокоить. Аленка закрывает двери, вместо того чтобы предложить мне в интересах бойкой торговли какой-нибудь завалявшийся мундштук.
– Раньше у вас было две продавщицы, не так ли? – спрашиваю я с невинным видом.
– Да.
Я перестаю копаться в коробке с мундштуками и показываю свое удостоверение.
– У вас, кажется, тогда были неприятности с краденой тысячей?
Заведующая испуганно смотрит на меня.
– Я уже и не помню, – говорит она, попеременно бледнея и краснея.
Молодая продавщица более любопытна.
– Да как же, пани заведующая, – напоминает она. – Только потом вы говорили, что произошла ошибка.
– Еще что-нибудь случилось? – еле слышно произносит заведующая.
– Нет-нет, – качаю я головой. – Успокойтесь. Все то же самое. Очень жаль, что вы не смогли тогда припомнить, кто расплачивался с вами этой тысячей.
– Мне покупатели не представляются, – приходит в себя заведующая. – Почему вы мне никого не показали? Я бы вам сказала, покупал этот человек у нас что-нибудь или нет.
– Теперь, пожалуй, смогу вам показать одну особу, – говорю я.
– Мы тогда с Иткой долго наблюдали за покупателями, – щебечет Аленка, мило улыбаясь. – Нам было интересно. Мы хотели сами дознаться. И составили описание всех, кто у нас побывал в этот роковой день… правда, тех, кого запомнили… Но никто из них больше не показывался. Эти наши портреты у меня до сих пор в голове.
– Значит, вы узнали бы ту особу, если бы я вам ее показал?
– Попробую. Она что, уже арестована?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76