— Тьму.
— Я думаю правильно?
— Что ты думаешь?
— Что ты не вернешься никогда?
Вопрос ошеломил его. Он сделал большой глоток вина.
— Почему ты решила, что я не вернусь?
— Откуда мне знать. Только ты знаешь, что ты там делаешь и почему тебя здесь нет. Но ты врешь мне, Арон. Ты не говоришь правду.
— Зачем мне врать?
— Ты поехал не за тем, чтобы смотреть мебель. Ты поехал за чем-то другим. За чем — я не знаю. Может быть, у тебя там женщина. Это только ты знаешь. И Бог.
— У меня никого нет. И я скоро приеду.
— Когда?
— Скоро.
— Я так и не знаю, где ты.
— Высоко в горах. Здесь очень холодно.
— Ты опять начал пить?
— Немного. Только чтобы уснуть.
Разговор оборвался. Арон набрал номер еще раз, но почему-то не соединялось. Он сделал еще несколько попыток — безрезультатно.
Потом он сидел и ждал рассвета. Вот-вот все решится, это он прекрасно понимал. Эльза Берггрен видела его лицо, когда она сорвала с него маску. К этому он был не готов и в панике выскочил из дома. Ему надо было бы снова надеть маску и вынудить ее дать ему ответ — он был уверен, что она его знает. Но вместо этого он выскочил из дома как ошпаренный и наткнулся на полицейского.
Несмотря на то что он выпил довольно много, он, как ни странно, сохранил способность рассуждать в эти предрассветные часы. Так было всегда — прежде чем окончательно опьянеть, он испытывал момент полной ясности. У него был большой опыт — он точно знал, сколько и с какой скоростью он может пить, чтобы не терять голову. А этого он сейчас не мог себе позволить. Наступил решающий момент.
Все шло не так, как он задумал. Несмотря на все расчеты, несмотря на всю его тщательность и предусмотрительность. И во всем виноват был Авраам Андерссон. Вернее, не он сам, а то, что кто-то его убил. Вряд ли это мог быть кто-то иной, кроме Эльзы Берггрен. Вопрос только — почему? Какого джинна выпустил он из бутылки, убив Герберта Молина?
Он продолжал пить, все время прислушиваясь к своему состоянию. Довольно трудно поверить, чтобы семидесятилетняя женщина могла совершить убийство. Не было ли у нее напарника? И если да, то кто это? И если полиция тоже считает, что это она убила Андерссона, почему она до сих пор на свободе? Ответа он не нашел и вернулся к началу. Эльза Берггрен сказала, что она не знает, кто убил Андерссона. Но у него все время было чувство, что она лжет. Когда она узнала, что Герберт Молин убит, она села в машину, поехала к Андерссону и убила его. Месть? Может, она считала, что это Андерссон убил Молина? Что за связь существует между этими людьми, связь, которую он не в состоянии разгадать? Связь, о которой, совершенно очевидно, догадывалась и полиция. Он до сих пор сохранил эту смятую квитанцию с тремя именами.
Вдруг ему пришло в голову, что его месть — словно бумеранг. Теперь она возвращается и вот-вот поразит его самого. Все упиралось в долг. Он не чувствовал никаких угрызений по поводу убийства Молина — он должен был это сделать, это был его долг отцу. Но если бы он не казнил Молина, Авраам Андерссон был бы в живых. Должен ли он снова мстить? Теперь уже за смерть Андерссона?
Мысли роились в голове. Он то и дело выходил во двор и смотрел на темное звездное небо. На улице было холодно, он замерз. Он завернулся в одеяло. Что он ждет? Этого он не смог бы сказать. Наверное, того, что все это, наконец, кончится. Его лицо теперь известно полиции — Эльза Берггрен его видела. Они начнут складывать все фрагменты головоломки, и первым вопросом будет — где он сейчас? Они могут найти его имя на распечатке с кредитной карточки — это была грубая ошибка, что у него не оказалось с собой наличных денег. Они начнут его искать, наверняка исходя из версии, что он убил также и Авраама Андерссона. Если же он, сам того не желая, задушил этого полицейского насмерть, они бросят на его поиски все возможные ресурсы.
Раз за разом он возвращался к ночным событиям. Неужели он перестарался? Когда он разжал руки и скрылся, он был уверен, что тот жив. Но теперь этой уверенности не было. Надо как можно скорее и как можно дальше уезжать отсюда. Но он знал, что не уедет, пока не узнает, что произошло с Авраамом Андерссоном. Он не мог вернуться в Буэнос-Айрес, не узнав этого.
Наконец рассвело. Он очень устал, то и дело клевал носом. Но оставаться здесь нельзя, здесь они наверняка его найдут. Он встал и начал кружить по дому. Куда уехать? Он вышел на улицу помочиться. Серая дымка, окутавшая горы, медленно светлела. Только бы не этот холод. Он вернулся в дом.
Наконец, он принял решение. Он собрал все свои вещи, бутылки из-под вина, консервные банки, черствый хлеб. Машину он оставил там, где она стояла, — может быть, они найдут ее сегодня же, может быть, нет, тогда у него будет преимущество во времени. В начале десятого он вышел из дома и пошел в горы. Уже через несколько сотен метров он остановился и выбросил часть поклажи. Потом пошел дальше, все время в гору. Он был порядком пьян, то и дело спотыкался. Один раз упал и оцарапал лицо о каменистую землю. Но продолжал идти, пока дом, где он ночевал, окончательно не скрылся из виду.
В полдень он в изнеможении остановился.
У подножия большой скалы он вбил колья, натянул палатку, снял сапоги, расстелил спальный мешок и лег с бутылкой вина.
Освещение в палатке было похоже на закат солнца.
Думая о Марии, он медленно выпил бутылку. Он, похоже, и не понимал, как много она для него значит.
Потом он свернулся в спальном мешке и заснул.
Проснувшись, он знал, что должен принять еще одно решение.
В десять часов в кабинете Эрика Юханссона началось оперативное совещание. К этому времени криминалисты уже осмотрели дом и собаки попытались взять след человека, напавшего на Эльзу Берггрен и Стефана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130