Идя к выходу, он ещё раз покосился на блондинку. Знакомое лицо... Откуда? И только у гардероба, подавая супруге шубу, вспомнил:
"Да ведь это та девчонка, которая стараниями господина Манохина и его половины попала в махденский бордель, а после сбежала! Конечно, на видеозаписи у неё не было этой царственной мины... С характером девчонка! Впрочем, другая оттуда и не выбралась бы. А я на неё напустился - нехорошо, это же моя благодетельница..."
Улыбнулся. Действительно, как бы иначе удалось взять к ногтю Кучумова, не будь той видеозаписи, разоблачающей шалости полковничьей великовозрастной дочурки и зятька?.. Кстати говоря, и небесполезное знакомство с Колесниковыми тоже состоялось из-за этой блондинки...
Бригадир Алексей сказал в уоки-токи: "Ребята, подавайте" и первым вышел на лестницу. Чисто. Шагнул в наружную дверь, подождал, пока подъедет "вольво", спустился с крыльца, проверил, на месте ли "чероки", открыл заднюю дверцу.
Когда уже сворачивали с Галицкой, Борис Олегович сказал:
- Ну что ж, Алексей. Праздник кончился, начинаются будни. Завтра же и приступайте.
Глава 31
Разруха - это когда...
Утренний повтор третьей серии Настасья Матвеевна напросилась смотреть к Антоновне. Марья ящика не любила, и будь это хоть "Секрет тропиканки", хоть "Династия", только послала бы старинную подругу подальше. Но "Место встречи изменить нельзя" - дело другое. Положим, Марья все равно бурчала, что против книжки кино слабое и что напрасно братья Вайнеры согласились на изменение сюжета, но тут уж Настасья с Марьиными интеллигентскими мнениями никак не соглашалась. И правильно изменили, никак нельзя, чтобы Варя Синичкина погибла. Горя и в жизни хватает, а в кино наши должны немцев (ну, врагов, значит) победить, а Она должна с Ним остаться.
А к подруге Матвеевна напросилась по многим причинам. Во-первых, свой старый "Рубин" она загоняла до полной серости, и в дневное время смотреть его вовсе никакой возможности, а у Марьи "Электрон" хоть тоже не новый, но включает она его редко, только программу "Время" послушать, так что все на месте - и яркость, и контрастность. Во-вторых, в Марьином подъезде коллективная антенна лучше принимает станцию "Семь-плюс", без полосочек, и звук от выступлений депутатов по второму каналу в фильм не лезет. И в-третьих, самое главное, нельзя такой душевный фильм в одиночку смотреть или, не дай Бог, с молодыми, которые в жизни ничего не видели. Представляете, на стенке висит простой репродуктор, а они пальцем тычут и спрашивают, это что за фигня.
Хотя с Антоновной смотреть - тоже не сахар. Все ей не так: и бобочки двухцветные тогда ещё не носили (а может, в Москве уже носили, это до нас пока мода доползла!), и американскую песенку про бомбардировщиков по радио не крутили, а только на пластинках, и зачем это всех в парики обрядили - и Юрского, и Гердта, и Джигарханяна... Парики ей, понимаешь, помешали! И даже Конкин ей не годится, говорит, не может у Шарапова такой пацанячьей морды быть, если он войну в штрафбате прошел!
Но все равно с ней веселее - с молодыми про такое не поговоришь, они ж даже в жизни не видели, как парни воротничок от тенниски поверх пиджака носят...
Так что вы думаете? Только название показали, начали рекламу крутить, "престиж-блок", как обрубился свет! Как раз на "сладкой парочке"...
Подставили табуретку под счетчик, Антоновна кое-как влезла, проверила свои автоматические пробки - все у ней с выкрутасами! - нет, говорит, это не пробки, это в сети тока нет.
- Фаза, значит, - авторитетно сказала Матвеевна. - Щас я в аварийку дозвонюсь. От тебя можно?
Как стали брать не просто за телефон, а за наговоренное время, уже и с таким приходится считаться.
- Звони, - ответила Антоновна, - небось не разоришь! После того, как держава постаралась, нас с тобой уже никто не разорит.
Дозвониться удалось с шестого раза, аварийка переспросила адрес и усталым голосом сказала, что днем надо звонить в ЖЭУ, а не к ней. Настасья Матвеевна ей сказала, куда бы им всем вместе с ЖЭУ идти, и решила дозваниваться в милицию - там ещё остались кой-какие дружки: когда она на пенсию собиралась, они только-только учились наган на пузе носить... Но тут замолотили в дверь.
Марья Антоновна поплелась открывать, бурча, что можно бы и в звонок позвонить, но сообразила, что света нет, звонок, значит, не работает, и потому "Кто там?" спросила уже спокойно.
Оказался это Мишка-табачник, который удрал от дочки на побывку. Пыль вытереть, краны проверить, всякое такое.
- А, девушки, вас тут двое! - завопил Михаил Маркович. - Здрасьте! Я так догадываюсь, вы названиваете в аварийку, так я зашел сказать, чтоб вы не мучились! Уже приехала! Постояла возле "Комфорта", поговорила с директором - это подумать только, нормальный еврей, последний из могикан, а заведует бардаком! - и поехала к трансформаторной будке.
Все трое устремились в Марьину спальню - докторша жила по-барски, одна в двух комнатах, - и прилипли к угловому окну.
Действительно, возле будки стояла машина, но не обычный обшарпанный "газон", а маленький фургончик, белый, весь в полосках и надписях. Антоновна вооружилась биноклем и объявила, что на фургончике написано "Фирма "МИГ(М" и номер телефона. После чего растерянно опустила бинокль:
- Что-то я не соображу... Почему "МИГ(М"? По-моему, правильно "МЕГ(М"...
Настасья Матвеевна обозвала её слепой курицей, отобрала бинокль, но и у неё высмотрелось "МИГОМ", на что она обескураженно пробормотала:
- Вот зараза!
Мишка-табачник посопел, потом деликатно заметил:
- Я так подозреваю, девушки, что фирма называется не "МИГ(М" и не "МЕГ(М", а "МИ-И-ИГОМ", то есть в один миг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126