Поэтому лучшим вариантом продолжения было бы следующее: быстро собрать мощную ударную группу (авангард Васьки Механизма распался: кто побежал в столовую - бить поваров и хлебореза; кто - потрошил остатки ларечного склада; сам Васька присоединился к Монголу и Корме) и резко штурмовать выбранную точку - это может быть шлюз или слабое место под одной из вышек (там недавно пытались отремонтировать рухнувшие ограждения предзонника, но не нашли ни средств, ни материала). Крушить полагалось без оглядки, не жалея никого и ничего. "Слава Богу, никто из своих не тормозит, нет таких гуманистов", - подумал Шахов. Он вспомнил, как шел в октябре 93-го через Крымский мост в колонне возбужденных граждан, вознамерившихся выпрямить (или повернуть?) страну. И был шанс, да сплыл. Сразу в колоннах тогдашних мятежников объявились то ли провокаторы, то ли просто глупцы, кричавшие: "Товарищи! Не трогайте витрин! Не ломайте ларьки! Не бейте лиц кавказской национальности! Мы же цивилизованные люди!"
"Болваны", - подумал тогда Шахов. Разве бунт бывает цивилизованным? Даже французские студенты, протестуя против какой-нибудь чепухи вроде "отмены бесплатных завтраков", крушат все вокруг, жгут дорогие автомобили, забрасывают тяжелыми предметами именно витрины магазинов, возбуждая и склоняя к поддержке массу индиффирентных обывателей.
В 93-м случилось то, чего он больше всего боялся: возникло нелепое "руководство" в виде пары отставных генералов и нескольких горластых депутатов высокого ранга - они направили основную группу, "ядро восстания", в Останкино, штурмовать телецентр, где их, конечно же, ждало полное разочарование в виде мощной и загодя подготовленной обороны. Эта "оборона", впрочем, на поверку оказалась самой настоящей профессиональной засадой, запросто, как кроликов, расстрелявшей безоружных "штурмовиков". Провокация или глупость: кому нужен был далекий телецентр? Рядом, на Шаболовке, был почти такой же; в центре Москвы находились несколько радиостанций - их и надо было брать под контроль. Дело дошло до трагикомедии: уже после всего Шахову рассказал приятель, как поддался на призыв идти к Генштабу: в толпе раздались команды типа "Первая группа - по Кропоткинской - на Генштаб! Вторая - по Арбату! Вперед, товарищи!" И часть товарищей, поверив в несуществующие "группы", пошла штурмовать Генштаб, имея в наличие мощное вооружение в виде плакатов "Дерьмократы - вон из России!", "Ельцин - ложись на рельсы!" и т. п. У ворот Генштаба энтузиасты стали выкрикивать лозунги; тут же кто-то громко командовал: "Автоматчики! Готовсь! Гранатометы - к бою!" Приятель Шахова вертел головой во все стороны, но так не увидел ни одного вооруженного "бойца".
Наконец, железные ворота открылись, и медленно выехала БМП с пулеметом и, надо отдать должное, вояки гуманно стрельнули поверх голов. Приятель Шахова сразу залег и быстро уполз по газонам Гоголевского бульвара в сторону метро, чудом не попал под омоновский "замес" и благополучно добрался домой. То же, видимо, сделали и все остальные...
В зоне ожидать проявлений гуманизма не приходилось. Если снова откроется шлюз, и в нем появится БМП, то стрелять будут не поверх голов, а ниже, ниже.
- Шах, о чем задумался? - крикнул ему давешний любитель кроссвордов Фонтан. Он быстро шел к бараку чуранцев; рядом поспешал Затырин, с которым они вчера вечером бились из-за птицы-баклана.
- А вы куда?
- Да Корма послал, посмотреть... Говорят, два петуха пол-бригады черножопых перестреляли и переколотили... А Рыжика солдат грохнул помнишь, тот, что мне чай носил?
- Солдату тоже вава, - добавил Затырин. - Монгол...
Тут на Затырина, резко повернув голову, посмотрел Фонтан. Затырин сразу замолчал.
- С вами, что ли, пойти... - задумчиво произнес Виктор.
- Ну да! - обрадовался Фонтан. - Пошли! Здесь все равно делать нечего! И времени мало осталось: вот-вот спецназ объявится, надо будет по баракам разбегаться...
- Зачем? - удивился Затырин (он за четыре "ходки" ни разу не попадал в "бунт").
- За сеном! - сплюнул в снег Фонтан. - В бараке, глядишь, не так сильно отколошматят. А тут, по зоне, начнут гонять как футбольный мяч, здоровья лишат... А то и вовсе замочат - из автоматов.
- В зоне разве можно? Вроде по уставу не положено? - уже не удивился, а испугался Затырин.
- Это когда мирно - нельзя, а когда такой хипиш - мочат без разбора всех подряд.
- Ну и что? Будем ждать, пока нас начнут бить, мочить? - усмехнулся Шахов.
- А ты что предлагаешь, Шах? Что? - Фонтан с мольбой - надеждой заглянул Шахову прямо в глаза. - Что?
Шахов молчал.
Что-то тихо в зоне, - пробормотал Затырин.
Он был, конечно, не прав: тихо не было. Со всех сторон доносились голоса, что-то стучало и звякало, гремело и ухало. Бойцы Рогожина после геройской гибели Кондратюка вернулись в шлюз и ждали нового приказа, а первую очередь - спецназовцев "Урагана" на вертолетах.
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ МОНГОЛА
Солдат был молод - и мертв. Абсурдность сочетания этих слов поразила Монгола. Нехорошо умирать 20-летним; конечно, если смотреть глубже, то вообще нехорошо умирать, хоть в сто лет... Для чего же тогда все это: голуби, книги, церкви?
Неужели это я, думал Монгол, лишил жизни двадцатилетнего глупого парня, не дал ему шанса поумнеть, стать зрелым человеком? И сколько раз я сам мог умереть вот таким же молодым - под ножом на пьяной "малине" или под битками тюремных спецназов? Какие повороты привели меня к этим деревянным ящикам, за которыми я лежу теперь в обнимку с трупом убитого мной солдата? Разве не я пол-ночи провел в зоновском храме - и молчал там, вопрошая незнамо кого о чем-то, невыразимом словами?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115