В город он поедет вместе с нами.
Фуззи и Эбрамс заторопились в дом.
Маджента разместился на овальном плетеном столике. Со своего насеста он без труда держал под прицелом и Макнаба, и Мейсона.
— От вас двоих, ребята, у меня только головная боль. Вот думаю, чего с вами делать.
— Послушай, Рокки, — забулькал Макнаб. — Я просто потерял голову. Стал жадным. Стал слушать сладкие речи. Но клянусь, я получил хороший урок. И теперь — все, что хочешь. Все, что ты мне скажешь.
— Тебе было нужно больше денег… еще чего-то… Надо было прийти ко мне, Курок. Но наверно, ты решил, что сам можешь быть боссом. Занять тепленькое местечко Микки. Но Келлермана это не устроило бы — настоящим боссом был бы он. — Рокки задумчиво смотрел на Макнаба. — Ты уже все продумал, что делать после моей смерти… когда покончишь и с мистером Траском. Так что ж ты собирался делать, Курок?
Макнаб вытер рукавом мокрое от пота лицо.
— Я должен был позвонить им и сказать, что работа сделана. Затем позвонить копам и признаться в убийстве Траска.
Рокки неторопливо кивнул:
— И расследованием они бы тут не занимались. Они знают, что человек Подлодки не подошел бы сюда и на тысячу миль. Убийца — мистер Траск, и к делам порта это не имеет отношения. — Он вздохнул. — Так что тебе бы лучше позвонить, Курок. Похоже, это единственный шанс, который у тебя остался, мой друг.
— И что мне сказать им?
— Скажешь, что мистер Траск еще не появился. Может, заблудился. Может, у него что-то случилось по дороге. Но его пока нет. Ты знаешь, что у копов он не был, потому что, появись тут копы, я бы сразу узнал. Ясно?
— Конечно, Рокки. Как скажешь.
— Это точно — как скажу, так и будет. Когда Фузз вернется присмотреть за мистером Траском, мы и займемся нашими звонками. Ясно?
Через десять минут, пока Фуззи и Эйб, нервничая, ждали на террасе вместе с Мейсоном, с телефонными звонками было покончено. Наконец улыбающийся Маджента вывел Макнаба из дома; ствол был нацелен ему прямо в спину.
— Готовы? — спросил Рокки.
— Все о'кей, босс, — ответил Фуззи.
«Фольксваген» уже исчез с подъездной дорожки. На его месте стоял длинный черный лимузин, огромный, как спальный вагон. Фуззи сел за руль, а Макнабу было приказано устроиться рядом с ним. Мейсон и Эбрамс по указанию Рокки расселись на удобном заднем сиденье. Рокки откинул одно из боковых сидений и расположился так, чтобы держать в поле зрения всех пассажиров — и впереди, и сзади. Лимузин выкатился за ворота — и вот они очутились на скоростной четырехрядной трассе, что вела обратно в Нью-Йорк.
На выразительной физиономии Рокки, когда он повернулся к Мейсону, было нескрываемое любопытство.
— Ну знаете, и доставили вы мне хлопот, мистер Траск. Но вы мне нравитесь. У вас хватило смелости явиться прямо ко мне. Отчего вы меня так ненавидите?
Мейсон прикрыл глаза и снова широко открыл их, словно ему было трудно выносить тяжесть век.
— Послушайте, Маджента, я приехал к вам потому, что думал, будто мисс Шанд у вас. Я был готов пойти на что угодно, заключить с вами любой договор, лишь бы освободить ее. Я и сейчас готов.
Рокки кивнул:
— Но я ничего не могу вам обещать. Начать с того, что я не имею к этому отношения. Если Подлодка все хитро продумал, то затем, когда от актрисы уже не будет толку, он может ее отпустить. Если же Подлодка где-то облажался и она поймет, что он как-то связан с этой историей… может, и не отпустит. И все-таки — отчего вы меня так ненавидите, мистер Траск?
— Стоит ли об этом говорить? Мы из разных миров, Маджента.
— Нет, — яростно замотал головой Рокки. — Не из разных. Вот вы ненавидите президента большой автомобильной компании?
— Нет.
— А президента большой сталелитейной компании?
— Нет.
Рокки ухмыльнулся:
— Тогда почему же вы ненавидите президента части нью-йоркского порта?
Мейсон смотрел в затылок Макнабу.
— Нет смысла говорить на эту тему, — сказал он.
— Да нам еще пару часов ехать, — напомнил Рокки. — Времени для разговоров достаточно.
— О'кей. — Траск почувствовал, как в нем вспыхнул гнев. — Вы признаете, что являетесь президентом части порта. Той, Маджента, в которой моего брата вынудили стать вором, довели до гибели и уничтожили двух его невинных детей. Я своими собственными глазами видел, как человека раздавило грузом — лишь за то, что он выполнял свои обязанности. Вы — президент мира, в котором нет законов, Маджента. За это я ненавижу вас с рациональной точки зрения, и я ненавижу вас лично, ибо за время вашего президентства, — он с горькой иронией произнес это слово, — погибли люди, которых я знал и любил.
— Как я говорил, смелости у вас хватает, — улыбнулся Рокки. — Вы не боитесь говорить со мной в таком тоне, мистер Траск. Вы говорите, что у меня нет законов. Вы убедитесь, что я соблюдаю законы.
— Законы взяток и убийств.
— А ведь отважный парень, не так ли, Эйб?
Эбрамс кивнул. У него был несчастный вид.
— Эйб все знает о законах, мистер Траск. Это его бизнес. Мы все время пользуемся законами, а, Эйб?
— Еще бы, — сказал Эбрамс.
— Вы думаете, что президент автомобильной компании не нарушает закон? — спросил Рокки. — Да вокруг него крутятся пятьсот таких юристов, как Эйб, и придумывают, как бы обжулить государство на налогах. Верно? На него работает лобби в Вашингтоне, он подкармливает конгрессменов. Так?
Мейсон промолчал.
— Вы когда-нибудь были в угольной шахте, мистер Траск? Люди там долго не выдерживают. Недавно в «Лайф» был большой разворот — очередь за хлебом. Голодать не противозаконно, и, значит, глава угольных шахт — хороший парень, потому что он не нарушает законов, так? Это не противозаконно, когда шахтеры выхаркивают свои легкие с угольной пылью и умирают, — и президент угольной компании хороший парень, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59