Наверное, стоит позвонить в пару газет, чтобы прислали своих репортеров. Лили всегда найдет, что им сказать.
– В час ночи? – запротестовал я.
– Этот отель, – напомнил Карл, – принадлежит Джорджу Бэттлу, который сидит на Ривьере, считая деньги и другие ценности. Наша Лили числится среди «других ценностей». Так что не теряйте времени даром.
Я прошел в комнату за стойкой, где стоял телефонный аппарат, и сделал несколько звонков, чтобы Лили Дориш не могла пожаловаться на оказанный ей прием. На это у меня ушло двадцать минут. Затем я вошел в кабину лифта и поднялся на семнадцатый этаж.
Дверь в его номер оказалась открытой, поэтому я постучал и переступил порог.
– Прошу извинить, что заставил вас ждать, сэр, но…
Следующее слово застряло у меня в горле. Мюррей Кардью лежал на спине, в неудобной позе. Смокинг он сменил на черный бархатный пиджак. Седые волосы на левом виске покраснели от крови. Его ударили по голове!
Я – не доктор. И не мог определить, дышит ли он. Но мне показалось, что у него чуть подрагивают веки.
– Мистер Кардью! – воскликнул я.
Ответа не последовало, и веки замерли.
Я попытался уложить его поудобнее, не прекращая говорить с ним. На столике стояла бутылка его любимого хереса, но мне не удалось влить хотя бы несколько капель в плотно сжатые губы. И лишь тогда я схватил телефонную трубку, вызвал врача и Джерри Додда и попросил срочно связаться с Шамбрэном.
Затем принес из ванной мокрое полотенце, вытер начавшую сворачиваться кровь с виска, поправил белый галстук Кардью, пиджак. Он бы не хотел, чтобы его видели в неопрятном виде.
Я все еще не верил своим глазам, но во мне уже начала закипать злость. И злился я на мисс Лили Дориш. Если б не задержка, связанная с ее приездом, я бы не подвел Мюррея Кардью и оказался рядом в тот момент, когда ему требовалась моя помощь.
Старик, подумал я наступил на одну из «полевых мин», упомянутых Салливаном.
Глава 4
Долгая, выматывающая силы и нервы ночь прервалась приездом ослепительной Лили Дориш. Таких форм я не видел ни у кого, и едва ли увижу в будущем. А ее широченная улыбка разила наповал. Она вошла в вестибюль, окруженная коридорными, сгибающимися под тяжестью дюжины чемоданов, и в сопровождении пожилой женщины с продолговатым лицом и резко очерченным носом, очевидно, ее служанки. Засверкали вспышки газетчиков и фотографов отеля. Карл Нэверс приветствовал ее, как заезжую королеву. Я механически выразил радость по поводу ее появления и в награду получил приглашение заглянуть к ней завтра на коктейль. Два репортера, которые задушили бы меня голыми руками, узнав, что я скрываю от них происходящее сейчас на семнадцатом этаже отеля, осведомились о ее планах. Но вместо ответа услышали радостный вопль Лили Дориш.
– Макс! Дорогой Макс!
Максом оказался высокий широкоплечий мужчина с коротко подстриженными волосами, в смокинге, с моноклем, висящим на черном шелковом шнурке. Он направился к Дориш и склонился над ее рукой.
– Моя дорогая Лили, – сказано это было с немецким акцентом.
– Ты поужинаешь со мной, Макс? – теперь она видела во мне лишь служащего отеля. – Вы сможете договориться, Хаскелл, чтобы ужин подали мне в номер?
– Разумеется, – кивнул я.
– Меню я оставлю на совести вашего шеф-повара.
Что-нибудь полегче. И бутылку сухого французского шампанского.
Я снова кивнул.
Макс вставил монокль в глаз и холодно оглядел меня.
– Стоимость ужина внесите в мой счет, пожалуйста.
– Нет, нет, Макси, – заворковала Дориш. – Я хочу, чтобы ты был у меня в долгу. И я жду твоего рассказа о Берлине и Париже.
Монокль вылетел из глаза Макси.
– Ну, если ты настаиваешь… – он был похож на Конрада Вейдта, игравшего нацистов в старых военных фильмах.
Дориш увлекла его к лифту, и тут сердце мое екнуло. В вестибюль вошли Жирары. Жульет стояла, держа мужа под руку, и наблюдала за процессией, шествующей к лифтам. Я не мог сказать, кто больше удивил ее, грудастая блондинка или элегантный насупленный Макси. Внезапно она отвернулась.
Я взглянул на ухмыляющегося Карла Нэверса.
– Зрелище запоминающееся.
– Кто этот Макси? – спросил я.
– Макс Кролл. Авангард прибывающей завтра делегации Бернарделя.
– А я мог бы поклясться, что он немец.
– Вы правы. Директор автомобильного завода Бернарделя в Западной Германии. Воевал в вермахте. Большая шишка в Общем рынке.
Теперь мне стала понятной реакция Жульет; Все, связанное с Бернарделем, напоминало ей об убийстве отца.
– Позаботьтесь об ужине для дамы, – напомнил Карл, все еще улыбаясь, – а не то вам позвонит сам Джордж Бэттл из своего дворца на Ривьере.
– Если он позвонит, я расскажу ему о Макси.
Дориш и ее свита уже уехали. Шарль и Жульет Жирар не спеша шли к лифтам.
– Что наверху? – услышал я вопрос Карла.
– Все по-прежнему. Орудие убийства не найдено.
Непонятно, кто мог напасть на старика. Никто не заметил ничего подозрительного.
– Вам досталось от фараонов?
– Допрос еще не закончился.
Семнадцатый этаж.
Место смерти, раздражения, глубокого сожаления. Мюррей Кардью, осколок далекого прошлого, – кто мог покуситься на его жизнь? Мне вспомнились слова Шамбрэна о том, что старик мог бы стать величайшим шантажистом, если б захотел разбогатеть. Вдруг он все-таки решил свернуть на кривую дорожку?
Эта гипотеза могла рассматриваться наравне с другими.
Сейчас полиция занималась проработкой версий и набирала факты. Как я и сказал Карлу Нэверсу, орудия убийства в номере не нашли. Судебный медик предположил, что Кардью ударили рукоятью пистолета. Но его могли ударить и любым другим тяжелым предметом с гладкой поверхностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47